Но Ахин еще жив. И его крохотная армия жива. Порождения Тьмы измотаны, изранены и готовы к смерти, но все равно продолжают сражаться. К тому же гатляурская гвардия до сих пор не показалась.

«Значит, план работает, — не без тени удивления отметил одержимый. — Балаболка смогла отвлечь гатляуров. Но демоны не справляются, им не пробиться через строй армейцев. Да, это не крестьяне и даже не стражники. Нужно что-то предпринять… И я знаю что. Пути назад уже нет. Пролито слишком много крови. Но должно пролиться еще больше. Иначе все будет напрасно».

Вокруг Ахина клубилась обреченность, ужас и боль. Последние вздохи умирающих делали воздух плотнее, взгляды стекленеющих глаз запечатлевали мир в серых тонах, от тел убитых исходил потусторонний холод, а волны страха взбивали и смешивали все это в единую темную субстанцию, неотъемлемой частью которой был сам одержимый. Ахин не знал, что она представляет собой и как ее использовать, но он был обязан попробовать. Отдаться Тьме без лишних мыслей и чувств. Как тогда. Как в подвале дома знахарки Илакаи.

— Турогруг! — позвал одержимый, пытаясь перекричать шум боя и воинственные вопли демонов.

Но вождь не слышал. Он снова бросился в атаку, поднырнув под жаждущие крови жала копий. Проскрежетав когтями по земле, Турогруг рванул вперед и врезался плечом в щит. Солдат пошатнулся, но сзади его придержали товарищи. Строй устоял.

Демон взревел и опустил секиру на голову человека. Выбив искры из шлема, лезвие ужасающего оружия скользнуло вниз и, скрипнув о край наплечника, вгрызлось в плоть солдата. Неглубоко, но сражаться тот уже не сможет. Турогруг был вынужден отступить на два шага, чтобы увернуться от колющего удара короткого меча, вынырнувшего откуда-то сбоку, и отбить копье, устремившееся к его голове с задних рядов армейцев. Но когда вождь собрался вновь атаковать, добить раненого и наконец-то прорваться сквозь сплошную стену щитов, он увидел, что на том месте уже стоял совсем другой человек, совершенно здоровый и полный сил. Строй устоял.

Турогруг отмахнулся от очередного копья, но следующее вонзилось ему под ключицу. Сдавленно зарычав от боли и ярости, он перерубил древко и тут же наотмашь взмахнул секирой снизу вверх. Удар пришелся по краю щита. Солдата качнуло в сторону. К крохотной щели в обороне тут же устремился один из демонов, но в следующее мгновение в его левый бок почти по рукоять вошло лезвие короткого меча. Он споткнулся и налетел грудью на выставленное копье. Вместо воинственного вопля из разинутого рта хлынула темная кровь, и демон свалился замертво перед раненым вождем, заставив того отступить еще на шаг. А строй солдат устоял. В который раз…

— Турогруг! — голос Ахина всплыл на поверхность какофонии битвы.

Шагая по трупам сородичей, вождь отошел назад. Он вырвал из себя наконечник копья и отбросил его в сторону. Глубокая рана почти не кровоточила. Складывалось ощущение, будто бы вся кровь уже вытекла из порезов на теле Турогруга, которые множились с каждой новой атакой на ряды атланской армии. Но вождь каким-то чудом все еще держался на ногах. Однако даже его сила и выносливость не были безграничны.

— Мое время подходит к концу, — устало прорычал Турогруг, тряхнув головой. На мостовую упали крупные капли багрового пота. — Говори свое слово и дай мне умереть с честью. Я сделал все, что смог.

— Еще нет, — Ахин посмотрел в глубоко посаженные глаза демона, в которых догорали последние угли необузданной ярости. — Если ты уже сделал все возможное, то настала пора совершать невозможное. Я дам тебе шанс. Воспользуйся им.

— Я услышал твое слово, — кивнул вождь. — Но мне не понять его, — он поудобнее перехватил секиру: — Если это все, что ты хотел сказать…

Турогруг замолчал, почувствовав нечто странное, исходящее от одержимого, почти как во время беседы в палатке совета старейшин посреди Пустошей. Тогда он захотел сразиться с Ахином, ибо почуял в нем достойного соперника, хоть и представшего в облике хилого человечишки. Но сейчас гордый вождь демонов даже не осмелился бы выступить против этого кошмарного порождения Тьмы, сплетенного из скорби, страданий и ужаса множества душ, еще живых и уже мертвых.

— А, такой шанс… Теперь понял, — оскалился Турогруг и ударил себя кулаком в грудь. Из глубокой раны под ключицей выплеснулась кровь. — Никто из моих братьев не умрет проигравшим. Мы встретим смерть победителями!

Он расправил могучие плечи и, глубоко вдохнув, издал оглушительный боевой клич. Его звучание было невероятно, пред ним померкло все — вопли и рык демонов, звуки боя, крики бригадиров. Казалось, что сам воздух воспламенился от яростного рева, обратив весь мир в пепел. Теперь в кругу адского огня остались лишь Турогруг, порождения Тьмы и создания Света. Собратья и враги. Битва. Все остальное неважно.

Вождь бросился вперед, занеся секиру над головой. Он готов погибнуть, как и его воины. Цена не имеет значения, если их свободный народ сможет обрести будущее в новом мире. И потому они в едином порыве ринулись на непоколебимые ряды солдат атланской армии.

Последний рывок к почетной смерти. Но то была смерть не ради чести и славы воителя. Это смерть во имя жизни.

Ахин закрыл глаза.

* * *

Черные струны натянулись. Они слегка вибрировали, издавая тревожный звук, и поблескивали в сером свете окровавленного утра. Ахин стоял в центре множества пересечений. Пронзенный насквозь десятки раз.

Стены тесного темного коридора рухнули, но лишь затем, чтобы одержимый увидел бесчисленное скопление иных коридоров, которые уже канули в забвение или же еще не начали существовать. Пред ним предстал весь мир. Спиралевидный, но закольцованный. Бесконечный, но ограниченный. Совершенно нереальный, но существующий в действительности.

— Я могу?

— Попасть туда? — темному духу понадобилось все время безмерного мгновения, чтобы обвести рукой хитросплетение мироздания. — Слиться сознанием с вечностью? Менять причины, а не последствия?

— Да.

— Нет, не можешь. Никто не может.

— Я уже делал невозможное.

— Ты говоришь о темных силах?

— Да.

— Не обманывай себя. Ты слишком слаб. Сущность Тьмы уничтожена, темных сил уже не существует.

— Тогда как?..

— Я не знаю, — Ахин небрежно пожал плечами. — Может, все дело в твоей слитой воедино природе одержимого?

— Темный дух, черпающий силу Света из человеческого естества? Почему тогда другие одержимые не похожи на меня?

— А почему слабый человек не похож на сильного? Почему умный атлан, не похож на глупого? Почему быстрый гатляур, не похож на медленного? Почему… Ну, ты меня понял. К тому же темные духи исчезают, их почти не осталось в нашем мире. Они канули в небытие вслед за Тьмой. Вероятно, ты последний одержимый.

— Это