Скарлетт опустила голову, чтобы враги не увидели ее слез, иони тихонько покатились по щекам и закапали на личико младенца. Сквозьзастилавшую глаза пелену она видела, как солдаты двинулись к выходу, слышала,как сержант громким, хриплым голосом отдавал команду. Янки уходили, дом осталсяцел, но истерзанная воспоминаниями об Эллин Скарлетт уже не находила в себе силрадоваться. Удалявшееся позвякивание сабель и стук копыт не принесли ейоблегчения, и она стояла, совсем вдруг обессилев, равнодушная ко всему, ислышала, как они отъезжают, нагрузившись краденым, — увозят одежду,одеяла, картины, кур, уток, свинью…

Потом в носу у нее защекотало от дыма и запаха гари, и онабезучастно обернулась: ей уже не было дела до хлопка, страшное напряжениесменилось апатией. В открытые окна столовой она видела дым, медленно ползущийиз негритянских хижин. Это разлетался по ветру хлопок. Это разлетались по ветруденьги, которые должны были пойти в уплату налогов и прокормить их в зимниехолода. А ей оставалось только смотреть, как они тают, спасти их она не могла.Ей доводилось видеть и раньше, как горит хлопок, и она знала — справиться сэтим огнем нелегко, даже если за дело берутся мужчины. Хорошо еще, что хижинырасположены вдали от дома. И хорошо еще, что нет ветра: ни одна искра недолетит до крыши.

Внезапно она обернулась и замерла; все тело ее напряглось,словно у пойнтера, делающего стойку. Расширенными от ужаса глазами она смотрелав глубь крытого перехода, ведущего в кухню. Из кухни тянуло дымом!

На бегу, где-то между холлом и кухней, она положила младенцана пол. Вырвалась из цепких ручонок Уэйда, отпихнув его к стене, вбежала вполную дыма кухню и попятилась, сразу закашлявшись. Дым ел глаза, и слезыпотекли у нее по щекам. Но она ринулась вперед, прикрыв нос и рот подолом юбки.

В кухне, слабо освещенной одним маленьким оконцем, ничегонельзя было разглядеть из-за густых клубов дыма, но Скарлетт услышала шипение ипотрескивание огня. Прищурившись, прикрывая глаза рукой, она всматривалась вдымовую завесу и увидела языки пламени, расползавшиеся по полу, ползущие кстенам. Кто-то вытащил из топившегося очага горящие поленья, разбросал их повсей кухне, и сухой, как трут, сосновый пол мгновенно занялся, заглатываяогонь, как воду.

Скарлетт метнулась обратно в столовую и схватила ковер, сгрохотом опрокинув при этом два стула.

«Мне же нипочем не затушить пожара… Нипочем, нипочем! Огосподи, если бы кто-нибудь помог! Пропал дом.., пропал! О боже мой, боже мой!Вот что этот коротконогий мерзавец держал на уме, когда сказал, что мы его ещепопомним! Ах, зачем я не отдала ему сабли!» Пробегая по переходу, она заметиласвоего сынишку — он забился в угол, прижимая к себе саблю. Глаза у него былизакрыты и личико застыло в каком-то расслабленном, неестественном покое.

«Господи! Он умер! Умер от страха!» — промелькнула у неепорожденная отчаянием мысль, но она побежала дальше — в конец перехода, гдевозле кухонной двери всегда стояла бадья с питьевой водой.

Она сунула ковер в бадью и, набрав побольше воздуха влегкие, ринулась снова в темную от дыма кухню, плотно захлопнув за собой дверь.Целую, как ей показалось, вечность она, кашляя, задыхаясь, кружилась по кухне.Била и била мокрым ковром по струйкам огня, змеившимся вокруг нее. Дважды загоралсяподол ее длинной юбки, и она тушила его голыми руками. Ее одурял тошнотворныйзапах паленых волос, выпавших из прически вместе со шпильками и рассыпавшихсяпо плечам. Но куда бы она ни повернулась, языки пламени тотчас взвивались у нееза спиной, все ближе и ближе к стенам, к крытому переходу, ведущему в дом.Огненные змейки вились, плясали вокруг нее, и, теряя силы, она понимала, чтовсе ее усилия тщетны.

Отворилась дверь, и ворвавшийся поток воздуха сильнее раздулпламя. Дверь со стуком захлопнулась, и в водовороте дыма Скарлетт, полуослепшаяот слез, увидела Мелани: она затаптывала ногами огонь и колотила по горящемуполу чем-то темным и тяжелым. Скарлетт видела, как ее шатает, слышала еекашель, на мгновение сквозь серую пелену проглянуло ее бледное, напряженноелицо с зажмуренными от дыма глазами. Протекла еще целая вечность, пока онивдвоем, бок о бок, боролись с огнем, и наконец Скарлетт стала замечать, чтоогненных змей становится меньше, что они слабеют. И тут Мелани неожиданноповернулась к ней, вскрикнула и со всей силы ударила ее ковром по спине.Скарлетт покачнулась и полетела куда-то в дымный мрак.

Открыв глаза, она увидела, что лежит на заднем крыльце,голова ее покоится на коленях у Мелани, и лучи послеполуденного солнца заливаютей лицо. Руки, лицо, плечи нестерпимо жгло. Хижины негров все еще были окутаныклубами дыма, дым продолжал обволакивать все вокруг, и в воздухе стоялудушливый запах горелого хлопка. Скарлетт увидела клочья дыма, выползавшие изкухни, и вскочила было, порываясь броситься туда, но Мелани удержала ее, сказавспокойно:

— Лежи тихо, дорогая. Пожар потушен.

С минуту она лежала неподвижно, закрыв глаза, с облегчениемдыша, и слышала где-то рядом мирное посапывание Бо и привычную для уха икотуУэйда. Значит, он жив, слава тебе господи! Она открыла глаза и поглядела наМелани. Волосы у нее опалило огнем, лицо было черным от сажи, но глазавозбужденно сверкали, и она улыбалась.

— Ты похожа на негритянку, — пробормоталаСкарлетт, устало зарываясь глубже головой в то, что служило ей подушкой.

— А ты — на персонаж из «Минстрел шоу».