закончиться катастрофой. Однажды, когда мальчик даже в четырёх стенах умудрился разбить себе коленку, девушка поспешила помочь своему подопечному, залечить содранную кожу, но простенькое заклинание лечения обернулось огненным взрывом, и они оба получили сильные ожоги. С каждым годом состояние его няни только больше ухудшалось: ныне она оказалась полностью прикована к кровати, не имея сил подняться. Теперь подросший подопечный вместе со стариком был вынужден заботиться о ней. Впрочем, он был искренним в своей заботе, во всём помогал. Разговаривал с ней, читал книги, не забывал рассказать всё интересное и удивительное, что услышал на уроке, а иногда позволял себе мечтать, что когда-нибудь они вместе обязательно погуляют в саду, вид на который ему открывался из окна. Эльфийка не смела ограничивать его в мечтах, лишь нежно улыбалась и трепала брюнетистого мальчонку по волосам, гордясь его успехами. Возможно, она сама бы постаралась помечтать о том, что бы ребёнка ждало лучшее будущее, да только что рабыня знает о мечтах?

Вся чудесность сегодняшнего дня рухнула, когда ребёнок забежал в комнату и уже на пороге наткнулся на чужой силуэт. Улыбка слетела с губ, а он нерешительно замер, испугавшись. Образ господина страшен. Гордый высокий силуэт сливался вместе с ровной аристократичной осанкой в каменный непоколебимый монолит. Его высокомерный властный взгляд никогда не опустится посмотреть на недостойных, а уж если опустится, то «жертве» придётся столкнуться с чёрными, будто дьявольскими, глазами. В его глазах хладная Бездна — редко какой противник захочет ворошить её. Об извращённости магистров энтропии в Империи ходят легенды.

Даже опустив глаза в пол, мальчик всё равно почувствовал тяжёлый взгляд господина на себе. В такой момент как никогда сильно чувствуешь себя вещью, чужой собственностью. Да что уж там! Один его взмах руки — и от тебя останется только пепел. Мальчик самолично видел это из окна. Однажды хозяин избавился от эльфа-садовника, который в тот день слишком громко стриг кусты и мешал господскому отдыху. Разумеется, такой Силе хочется подражать и к ней стремиться самому. Но очень быстро забываешь о восхищении, когда понимаешь, что раз — и прямо сейчас ты можешь исчезнуть, как тот эльф, будто тебя никогда и не существовало.

Только чуть позже мальчик с ужасом осознал, что у ног хозяина лежала дорогая ему эльфийка.

Появление постороннего не разгневало магистра. Окинув мальца взглядом лишь на крайнем пороге заинтересованности, он, однако, лениво подал команду двум своим телохранителям, стоящим неподалёку. Не успел ребёнок и сообразить, как к нему подошли солдаты, и первый крепко схватил мальчика за плечо, из-за чего металлические пластины от лат до крови вонзились в его кожу, а второй — за волосы, чтобы он смотрел туда, куда было нужно хозяину, и не смел отвести взгляд.

Следующие несколько минут стали для ребёнка самыми худшими за его недолгую жизнь. С ужасом со слезами на глазах мальчик был вынужден смотреть, как мучают его няню, как безжалостно её избивают. Эльфочка была воспитана рабыней — не смела сопротивляться, и была слишком слаба из-за болезни — не могла молить хозяина о милости, и она лишь лежала на полу, скуля от боли и от новых ударов. Третий солдат, получив приказ, совсем не жалел сил на свои удары. Разочаровывать господина, жалея какую-то и без того уже полуживую вещь, он не собирался.

Маг не следил за тем, что там делает его телохранитель, он спокойно отошёл к ближайшему окну и, сложив руки за спиной, посматривал на собственный сад, который его интересовал, очевидно, больше, чем две очередные его вещи в руках солдат. Однако нынешнее нанесение вреда одной из рабынь было чем-то показательным, потому что иногда мужчина всё-таки оборачивался и, хмуря брови, смотрел на ребёнка. Пусть он пока ещё маленький, о магической инициации и разговора быть не может, но ведь должна же сейчас из-за такого эмоционального кошмара, который он переживал, над ним колыхнуться Тень. Благодаря чему у магистра был небольшой, но всё-таки шанс приблизительно определить будущий магический потенциал ребёнка, и есть ли он вообще у него. Но… ничего не было. Мальчик не выполнял известные только одному магистру требования, из-за чего каждый раз сомниари вновь разозлено оборачивался к окну, ловя себя на мысли, что он зря тратит время.

Смысл физического истязания подошёл к концу, когда, потеряв голову от боли, эльфийка никак не реагировала на дальнейшие побои: её стон и плач были почти безмолвны, а сама она уже почти потеряла сознание, а то — и жизнь. Но хозяину этого мало. Он загорелся идеей получить желаемое от мальчика именно сегодня, и поэтому будет пытаться даже до последнего издыхания рабыни. С этой целью он приказал солдату отойти в сторону, а сам покрепче обхватил свой посох. Посредник был не нужен: маг знал способы и похуже физических увечий.

Когда на всю комнату раздался визг эльфийки, которую захватил приступ страшнейшей магической агонии, закричал и мальчик не в силах больше смотреть на мучения няни, начал, игнорируя собственную боль, рваться на помощь. Разумеется, у него ничего не получилось. Что ребёнок может противопоставить двум взрослым людям? Ничего. Его только опустили на колени, чтобы ему было тяжелее сопротивляться, и покрепче ухватили за волосы, чтобы он продолжал смотреть.

Воспитывался бы мальчик рабом, и он бы слово не посмел сказать, когда его поставили в такое унизительное положение, и подумать плохо о господине не посмел бы. Но нет, в нём всё-таки преобладало мышление свободного человека, и поэтому на пороге отчаяния к нему пришла небывалая раньше мысль непокорности: пойти наперекор самому магистру. Нужно было спасти няню, остановить магистра любой ценой!

Когда мальчик глянул на спину хозяина, он впервые не испытал страх. Он почувствовал злость из-за того, что этот человек запер его здесь, лишил возможности видеть мир, а теперь истязает ту, кто был с ним все эти годы.

Мальчик дёрнулся, когда внутри вскипела сила. Не дали. Остановили. Но это только сильнее его обозлило. Мальчик дёрнулся вновь, когда его охватили неизвестные, новые ощущения, страшные и одновременно прекрасные из-за практически необъятных возможностей. Не дали. Остановили вновь. Но это было бессмысленно, поскольку мальчик нёс уже не физическую опасность. Тогда он ещё не знал, но он почувствовал Тень. И именно через неё ребёнок неожиданно по-новому увидел мир. И в этом новом восприятии даже магистр не выглядел уже недосягаемым дядькой, а вполне себе реальной целью. Мальчик чувствовал, что хочет его остановить и, что важнее, может это сделать!

И мальчонка поддался.

В дальнейшем произошло то, что повергло всех