Слишком много энергии для моего третьего круга – мне не удержать столько, достаточно того, что я чувствовала себя обновленной и бодрой. Если бы у меня был хотя бы шестой… если бы…

Кис бодался, пофыркивал в ухо, жевал мягкими губами волосы, прикусывал, точно так, как делал это всегда.

– Мальчик мой, – пальцы зарывались в гриву, – мальчик… мой хороший… мой смелый…

Кис бодался лбом, опустив голову – лоб в лоб. Фыркал в ухо и начинал нервничать – много нежностей он не переносил, но не боялся. Вспышки силы никогда не пугали Кис-Киса – хоть это не меняется.

– Ещё чуть-чуть…, – шептала я тихо, – постою ещё чуть-чуть и пойду…

Больше всего сейчас мне хотелось упасть в сено, зарыться в него с головой и никуда не выходить.

– Кхэ-кхэ…, – сзади раздалось покашливание, и я вздрогнула, распрямив спину – мгновение слабости кончилось. – Дожились, мисси теперь к чужим райхарцам обниматься бегать будет… хотя и своих не перечесть…

Кис-кис насмешливо и высокомерно фыркнул в сторону аларийца – Старик погрозил крючковатым пальцем в ответ.

– Ждут вас мисси, все ждут, а вы тут… милуетесь…

– Сопли размазывает по стойлам, – добавил Ликас сухим недовольным голосом.

Я обернулась резко, и Старик отшагнул назад, споткнувшись, но удержал равновесие – сразу прекратив причмокивать. Похлопала полыхающей до локтей рукой, объятой темными языками силы, по теплой шее Кис-Киса, и оттолкнувшись, перебросила ногу и перелезла через стойку, мягко спрыгнув вниз.

– Контроль, – бросил мне Ликас, обменявшись быстрыми тревожными взглядами со старым аларийцем. – Ты вся пылаешь… глаза…

– Пытаюсь, – выдохнула я в ответ, и сила наполнила мой голос грозовыми раскатами где-то там, за третьей линией защиты.

Слишком много заемной силы, слишком много, и слишком слабый проводник, и переход на четвертый круг близко.

Я пошевелила пальцами, усилием воли заставляя темное облако, окружающее руки, таять, медленно и неотвратимо.

– Глаза, – Ликас без всякого опасения приподнял моё лицо за подбородок и покрутил из стороны в сторону.

– Не могу, – я и так делала всё, что могла. – Скоро пройдет.

Старик пожевал губами, оценивая мой вид – доспехи, кольца, походная одежда, волосы, туго стянутые в косу, и кивнул чему-то.

– Заварю чаю – выпьешь, для спокойствия… а зенки-то притуши, ишь как сверкают, – выдал он и пошаркал к каморке.

– Нет времени, – я тряхнула головой, и где-то далеко в небо опять громыхнуло, резонируя с моими словами. Моя земля – моя сила, и сейчас она была почти безгранична.

– Не то что к людям, к лошадкам нельзя подходить в таком виде… ишь нервничают…, – лошади действительно тревожно прядали ушами, взбивали солому копытами и ржали тихонько, чуя силу. – Пока соберется отряд, зенки-то и поутухнут… за десять мгновений ничего не случится, – постановил Старик.

Чай был вкусным.

Я жмурилась, потягивая ароматный отвар – сбор был хорош, терпкий, знакомый – чем-то похожим меня поила Марта, с отчётливым успокоительным действием.

– Уже лучше, – довольно констатировал старый алариец, забрасывая за щеку пару засахаренных ягод. … – А уж коли начали – надо до конца вести… или начинать не стоило…

– Белая смерть и черная, – я решила не терять время. Ушлые аллари всегда знают больше, чем рассказывают. – Табор ушел поэтому? Будет лавина? Прорыв тварей?

Опять быстрые перекрестные взгляды, и седая голова кивает Ликасу – скажи ей.

Ликас молчит, а я делаю ещё один обжигающий глоток.

– Ты сменил и усилил посты – выставив всех. Я подняла полную защиту, по-крайней мере время мы выиграем. Предгорья могут пострадать, но…

– Аллари… разделились, – продолжил Ликас с некоторым усилием. – Нас мало, и пока мы не можем вмешиваться – так решил Совет, поэтому Табор увел всех.

– Скажи ей, – Старик с причмокиванием громко всосал чай, и прикрыл глаза от удовольствия, – скажи ей всё. Времени больше нет. Дева со змеей или спасет или уничтожит аллари… в очередной раз.

– Очередной раз? – я вздернула бровь.

– Помнящий, – поморщился Ликас. – Всегда говорит витиевато… первая попытка, вторая попытка… не важно.

– Важно, что мы – остались, а не ушли, – открыл глаза Старик – и сейчас на меня смотрел бывший Старейшина, а не главный конюший Блау. – Мы выбрали тебя, девочка. Мы – верим.

– Но если решил Табор, вы должны были уйти? Обязаны подчиниться…

– Я держу эту землю, – старик говорил спокойно. – Я сказал – мы остались – они ушли. У Хакана свои пути – у нас свои. И свой Избранный…

– Ликас? – я посмотрела на Наставника. Неужели они пошли против дяди, против Совета и…

– Скажи ей. Всё, – снова повторил старый алариец.

Ликас сжал несколько раз пудовые кулаки, взъерошил короткий ежик волос – колеблется? Не смотря на то, что он приносил клятву маме? Ликас колеблется? Великий, что они натворили?

– Мы… нас…

– Аллари разделились, – выдохнул Старик, тщательно набивая табак в трубку. – Никому не ведомо, какая ветка событий прирастет следующей. Есть те, кто считает, что все Высшие – враги…

– … и их нужно уничтожить, – продолжила я тихо. – И даже я…

– Ты – ученица Мастера, – отрубил Ликас. – Неприкосновенность в круге – это то, что будут соблюдать все.

Мастер выбил для меня целую зиму – именно это и было целью по-настоящему? Обеспечить безопасность?

– Мы – вымираем, – несколько колечек дыма поднялось к потолочным балкам – старик раскурил трубку. – Главное – сохранить наш род, поэтому … мы сотрудничали с Аю.

Я ошарашено переводила взгляд с одного на другого – разве не Ликас вбивал мне в голову много раз – держаться подальше от магистра?

– Мы выполнили свою часть соглашения, – ещё несколько колечек дыма поднимается вверх, – И Высшая предупредила в срок – и Табор ушел. Черная смерть грядет.

– Мор, – вынужденно пояснил Ликас. – Черной смертью исход тварей стали называть позже. Изначально, черная смерть – это мор, так горцы зовут ту заразу, что принесли с собой Высшие.

Пиала звякнула о столешницу – чай расплескался и мне обожгло пальцы, но я не заметила.

– Но тогда… те кто остался… вы… Ликас… Нэнс! Все, кто в поместье…

– Каждый сделал выбор – уйти или остаться, – старик неторопливо пыхал трубкой, как будто все время мира ждало его впереди.

– Но… Ликас! Нужно было сказать! Нужно срочно варить эликсир и…

– Мы сделали ставку на тебя, девочка, – старческие ясные глаза сверкнули, – не подведи нас.

– Да это псаки знает что…, – аларийцы молча выслушали трехэтажные матерные конструкции, пока я не выдохлась. Сумасшедшие аларийцы! Аларийцы, у которых поехали все плетения разом! – Это мор! Мор! Это значит, что все аллари – все – заболеют! Нужно было сразу сказать мне!