чернить и позорить.

(Маяковский В. В. Перекопский энтузиазм)

В этом особенном для большевиков году Маяковский написал стихотворения «Письмо Татьяне Яковлевой», «Стихи о советском паспорте», которые журнал «Огонёк» отказался печатать без объяснения причин, остросатирическую пьесу «Клоп». Основное время поэт проводил в постоянных поездках по стране, выезжал в Прагу, Берлин, Ниццу, Монте-Карло.

13 февраля состоялась долгожданная премьера «Клопа» в Театре Мейерхольда, наконец-то закончена работа над комедией «Баня».

И снова у него ни одной новой строчки о великом вожде советского народа…

На официальное открытие своей выставки «20 лет работы» в Клубе писателей Владимир Маяковский направил персональные приглашения Г. Ягоде, В. Молотову, К. Ворошилову, Л. Кагановичу. И. В. Сталин персонального приглашения не получил. Маяковский ограничился тем, что направил два пригласительных билета в его секретариат. Естественно, что никто из высоких представителей власти на открытии выставки так и не появился.

Несмотря на различные трудности, Маяковский вместе с организаторами выставки подготовили для посетителей масштабную, содержательную программу:

«Книги. Детское. Журналы. Газеты Москвы.

Газеты СССР. Плакаты. „Окна сатиры“.

Рекламы. Выступления. Театр. Записки.

Критика. Кино. Радио. Биография.

И. В. Сталин в рабочем кабинете в Кремле

На выставке (в аудитории) объяснения работников Рефа.

Выступления Маяковского».

Концертный администратор поэта Павел Лавут вспоминал: «При входе лежала тетрадь, в которой расписывались посетители. В ней было две графы: имя и профессия. За первые часы (потом, в толкотне, расписывались немногие) отметились 44 вузовца, 36 учащихся (привожу профессии так, как их обозначали сами посетители), 18 рабочих и работниц (в их числе: 2 слесаря, кочегар, чернорабочий), 8 журналистов, 3 поэта (один из них Сулейман Рустам), 2 литератора, художник (А. Редькин), научный работник Бромберг, литературовед (А. Цинговатов), работник МХАТа (П. Марков), Б. Малкин — близкий знакомый Маяковского (без указания профессии), переводчица, репортёр, 3 библиотекаря, библиограф, востоковед, юрист, 4 экономиста». На отдельной большой витрине были представлены печатные издания, с которыми сотрудничал Владимир Маяковский: «1-й журнал российских футуристов», «Взял», «Новый сатирикон», все советские журналы, в том числе «Изобретатель», «За рулём», «Женский журнал», «Трезвость и культура», «Радиослушатель», «Пионер», «Октябрьские всходы», «Газета футуристов», «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Пионерская правда», «Электрозавод», «Кооперативная деревня», «Ойротский край», «Бурят-Монгольская правда», «Уральский рабочий», «Амурская правда», «Барабинская деревня», «Красноармеец», «Шуйский пролетарий», «Звезда Алтая», «Червоноармеец», «Красный Дагестан», «Средневолжская деревня», «Бакинский рабочий» — всего больше 50 наименований.

Зрители смогли познакомиться с макетами постановок «Мистерии-буфф» и «Клопа», с картой поездок по Советскому Союзу и большой диаграммой «Маяковский на эстраде» (1926–1930) 150 850 слушателей, 54 города-кружка, полным собранием футуристических афиш и киноплакатов, связанных с поэтом.

«Последние две витрины были посвящены „Лаборатории“ — рукописям Маяковского и его „Биографии“, — тут висела фотография, снятая в московской охранке, и документы „Дела Маяковского“».

На столе кроме различных каталогов лежали папки с записками зрителей, плакатами «Окон РОСТА», сборники со статьями о публикациях и встречах с читателями, отдельно были представлены материалы иностранной прессы, карикатуры и фотоматериалы.

«Во второй и третьей комнатах: „Окна сатиры РОСТА“, плакаты „Помгола“ и остальные: „Вопросы труда“ („Прогульщика-богомольца с завода вон“, „Даёшь пятилетку в четыре года“ и т. д. — всего двадцать), „Охрана здоровья“ („Мой руки“, „Плюй в урну“ и др.), „Техника безопасности“, „Профсоюзные плакаты“ и, наконец, „Реклама“». [1.256]

Масштаб личности Владимира Маяковского был очевиден — прошедшая выставка только подтверждала его. Впрочем, некоторые представленные в экспозиции экспонаты были встречены официальными лицами, мягко говоря, неоднозначно. Чего только стоило письмо Марины Цветаевой поэту, которое он сам поместил в одной из витрин. Имя выдающейся поэтессы, к тому же жены «офицера-марковца», «первопоходника» Сергея Эфрона (позднее он был завербован ИНО НКВД в качестве агента в эмигрантской среде) в СССР уже давно не упоминалось: «Дорогой Маяковский! Знаете, чем кончилось мое приветствие Вас в „Евразии“? Изъятием меня из „Последних новостей“, единственной газеты, где меня печатали — да и то стихи 10–12 лет назад! (NB! Последние новости!) „Если бы она приветствовала только поэта — Маяковского? Но она в лице его приветствует новую Россию…“ Вот Вам Милюков — вот Вам я — вот Вам Вы. Оцените взрывчатую силу Вашего имени и сообщите означенный эпизод Пастернаку и кому ещё найдёте нужным. Можете и огласить. До свидания! Люблю Вас». Собственно и её проникновенное стихотворение «Дон», написанное в марте 1918 года:

Белая гвардия, путь твой высок:

Чёрному дулу — грудь и висок.

Божье да белое твоё дело:

Белое тело твоё — в песок.

Не лебедей это в небе стая:

Белогвардейская рать святая

Белым видением тает, тает…

Старого мира — последний сон:

Молодость — Доблесть — Вандея — Дон,

чекисты вряд ли забыли.

Взволнованное послание Цветаевой Маяковский получил в день отъезда из Парижа — 3 декабря 1928 года. В нём она упоминала своё приветствие товарищу по цеху, опубликованное на страницах парижской газеты «Евразия» за 24 ноября 1928 года:

«Маяковскому 28-го апреля накануне моего отъезда из России, рано утром, на совершенно пустом Кузнецком я встретила Маяковского.

— Ну-с, Маяковский, что же передать от Вас Европе?

— Что правда — здесь. 7 ноября 1928 г., поздним вечером, выйдя из Cafe Voltaire, я на вопрос:

— Что же скажете о России после чтения Маяковского?

Не задумываясь ответила:

— Что сила — там», которое вызвало заслуженно негативную реакцию в эмигрантской прессе.

«Ну что ж, „бороды“ не пришли — обойдёмся без них!» — говорил Маяковский на открытии экспозиции в переполненном до отказа кинозале Клуба писателей, затем продолжил: «Товарищи! Я очень рад, что здесь нет всех этих первачей и проплёванных эстетов, которым всё равно куда идти и кого приветствовать, лишь бы был юбилей. Нет писателей? И это хорошо! Но это надо запомнить. Я рад, что здесь молодёжь Москвы. Я рад, что меня читаете вы! Приветствую вас!» Зал несколько минут грохотал овациями. [1.34]

Выставочный зал посетили тысячи молодых людей: рабочих, вузовцев, красноармейцев. Его время работы было продлено на неделю из-за небывалого наплыва посетителей, а в день закрытия на стихийном собрании комсомольцы Краснопресненского района Москвы единогласно приняли резолюцию: «Мы, комсомольский актив Краснопресненского района, заслушав отчёт Владимира Владимировича Маяковского о двадцатилетней работе, присоединяемся к следующим предложениям Ударной бригады, принятым на собрании читателей в Клубе писателей 15 февраля 1930 года, и утверждаем следующие предложения:

1. Передать выставку „20 лет работы Маяковского“ в союзные республики.

2. Перевести произведения Маяковского на иностранные языки и языки нацменьшинств.

3. Издать произведения Маяковского в дешевой библиотеке Гиза. Причём рабочая редакция „Комсомольской правды“ предлагает издать в серии „Копейка“.

4. Просить Публичную библиотеку