занимал самые высокие посты в государстве. Но Жан Жувенель, добрый человек и хороший государственный чиновник, был также и сторонником одной из враждующих партий. Он начал свою карьеру в команде мармузетов. Женившись на одной даме из семьи парижского буржуа, крепко державшего в своих руках королевский монетный двор, он был тесно связан с арманьяками. Сам Жан Жувенель дез Юрсен, прежде чем стать епископом, был королевским адвокатом, чьи ходатайства до сих пор трогают нас своей справедливостью и человечностью. Защитник прав короны, а затем прелат французской Церкви, он принадлежал к определенному политическому движению, твердо стоявшему на позициях укрепления монархии и национального государства.

Считается, что свою Историю Карла VI (Histoire de Charles VI) он начал в 1431 году, сразу после смерти своего отца. То, что он видел события прошлого глазами Жана Жувенеля и его соратников-арманьяков, неудивительно. Нам предстоит разобраться во всем этом, а также обратить внимание на тех, кто, говорил или писал, без оглядки на прошлое, поддерживая другую сторону — бургиньонов.

Послушаем каноника церкви Святой Радегунды в Пуатье, который в 1422 году весьма неосторожно отозвался о Дофине Карле. Он заявил, что "наш монсеньор регент — всего лишь ребенок, и, что как глупца его можно заставить говорить все, что угодно". Каноник был поражен тем, что Карл называет себя регентом, поскольку, по его мнению, регентом должен быть герцог Бургундский.

А анонимный парижанин, известный как Парижский Буржуа, отмечал, что "жители Парижа очень любят герцога Бургундского".

Для них Иоанн Бесстрашный и его правительство означали старые добрые обычаи, древние свободы времен Людовика Святого, фамильярность принца, который советуется со своими подданными и никогда не забывает о своих друзьях и традициях. В конечном счете бургиньоны проиграли, а прогрессирующее государство выиграло. Но сделать это ему удалось только благодаря принятию значительной части программы партии бургиньонов  и уважению к тем чаяниям народа, защитником которых герцог себя объявил.

Глава XXXI.

Азенкур

(25 октября 1415 года)

Переломным моментом для Франции и для ее короля стал Азенкур. И все же это было всего лишь очередное поражение, такое же, как при Креси или при Пуатье, но менее катастрофическое, чем последнее, поскольку, в конце концов, король в плен не попал. Таким образом, проблема для историка состоит не только в том, чтобы объяснить военную неудачу, но и в том, чтобы выяснить, почему проигранное сражение казалось, и на самом деле было национальным крахом.

Генрих V и возобновление войны

Победитель при Азенкуре, покоритель Франции, наследник французского трона, по договору в Труа, Генрих V стал королем Англии 20 марта 1413 года после смерти своего отца Генриха IV Ланкастера, свергнувшего и убившего Ричарда II. С самого начала было ясно, что новый король лично будет управлять делами королевства и принимать самостоятельные решения. Хронист Жорж Шатлен[28] отмечал: "Все свои дела он вел сам и прежде чем приступить к делу, все составлял и взвешивал лично". Генрих V был великим королем. Более того, королем по настоящему английским, рожденным матерью-англичанкой, говорившим и писавший по-английски и оказавшимся способным, когда пришло время, подорвать императивное господство французского языка в дипломатических отношениях.

Генрих V решил возобновить войну по целому ряду причин, среди которых внутренние дела Англии были не менее важны, чем целесообразность ослабления Франции. На формирование его политики ушло несколько месяцев, но к декабрю 1414 года он уже принял решение и представил свой план Парламенту, собравшемуся в Вестминстере. Генрих V претендовал на континентальные владения Плантагенетов — Анжу, Мэн, Турень, Бретань, Фландрию, Нормандию, завоеванные Филиппом II Августом, а также на земли, граничащие с Гиенью, уступленные королем Иоанном по договору Бретиньи и отобранные Карлом V, и, наконец, на корону Франции. Мечтал ли Генрих V пойти еще дальше: завоевать Францию, господствовать над всем христианским миром, освободить Иерусалим? Возможно… Но в реальности и такие претензии были достаточными, чтобы подготовиться к возобновлению военных действий. Поскольку Генрих V хотел вернуть себе наследие своих предков и предшественников (от Изабеллы Французской, дочери Филиппа Красивого и матери Эдуарда III, Иоанна Безземельного и Плантагенетов до Вильгельма Завоевателя), дипломаты называли эту политику "путем справедливости".

"Дымовая завеса" посольств

Подготовка к войне, энергично ведущаяся как в военном, так и в финансовом отношении, деятельности дипломатов фактически не прерывала. Напротив, сбор денег и войск, фрахт кораблей, закупка снаряжения и провианта, проходили, по выражению Ричарда Воэна, гораздо легче "за обычной дымовой завесой посольств". В Париже, Лондоне, Кале, Дувре и всегда в Лелингеме присутствовала пара английских переговорщиков.

Но на этот раз речь шла не только о продлении перемирия и стычках регулярно происходивших в Гиени, Пикардии и на побережье Бретани и Нормандии. Теперь у дипломатов была новая тема для переговоров: "Путь к браку". Вступив на престол холостяком, Генрих V твердо решил жениться на Екатерине, своей "французской кузине", девятом ребенке Карла VI и Изабеллы, 1401 года рождения. В августе 1413 года кузен короля, Эдуард герцог Йорк, прибыл в Париж с многочисленной свитой, чтобы начать переговоры. В следующем месяце Генри Чичеле, епископ Сент-Дэвидс, вел переговоры в Лелингеме, а в ноябре французы — архиепископ Буржский и коннетабль Шарль д'Альбре — посетили в Лондоне. Переговоры продолжались в течение всего 1414 года, причем дипломатическая игра осложнялась враждой между королем Франции и герцогом Бургундским.

Наконец, в феврале 1415 года, в Париже состоялась конференция, на которой послы Генриха V четко изложили английские требования: для начала корона Франции, затем обычные претензии, выплата выкупа за короля Иоанна II, непомерное приданое за Екатерину в 2.000.000 франков и, наконец, территории — вся бывшая держава Плантагенет, включая Нормандию, суверенитет над Фландрией и Артуа и даже часть Прованса, который не входил в состав королевства Франция. Что могли противопоставить таким требованиям французы, старый герцог Беррийский, недавно пришедшие к власти арманьяки и молодой герцог Гиеньский? Избежать окончательного разрыва, тянуть время и пообещать ответ к Пасхе. Так они и поступили.

Разведка

Провалившаяся, Парижская конференция, тем не менее, послужила интересам Англии, хотя бы тем, что дала представление о ситуации во Франции. Английские послы почувствовали всю уязвимость позиции бургиньонов, поскольку находились в Париже, когда в конце февраля Дофин призвал короля Франции и Иоанна Бесстрашного к заключению мира. Благодаря шпионам, сопровождавшим посольство, англичане собрали обширные сведения. Уже в августе 1413 года епископ Норвичский создал эффективную разведывательную службу. Его информаторами были не заурядные шпионы, а именитые парижане: врач-ломбардец, каноник Нотр-Дам, мэтр Жан Фузорис, магистр медицины, астроном и астролог, изготовитель часов и астролябий, который, будучи обвиненным в государственной измене и лжесвидетельстве, утверждал, что всего лишь продал английскому епископу астрономические приборы и прописал диету для похудения…

Распад

Советникам Генриха V не требовались шпионы, чтобы оценить шаткость французского правительства, слабость его политической и дипломатической позиции, которая печально контрастировала с энергичностью Ланкастеров.

Переговоры а Париже высветили политику Генриха V во всей ее мощной новизне. Английский король отринув традиции по-новому