Американское движение за гражданские права — цепь важных событий длиною в 20 лет. Все началось в 1948 г., когда президент Гарри Трумэн положил конец сегрегации в армии США; ускорилось в 1950-х, когда Верховный суд запретил сегрегацию в школах, Розу Паркс арестовали за отказ уступить место в автобусе белому мужчине, а Мартин Лютер Кинг в ответ организовал бойкот общественного транспорта; достигло пика в начале 1960-х, когда 200 000 человек прошли по Вашингтону и услышали, как Кинг произносит одну из величайших речей в истории; и завершилось принятием Закона об избирательных правах в 1965 г. и Законов о гражданских правах в 1964 и 1968 гг.

Этим триумфам предшествовали другие — менее заметные, но не менее важные. В 1963 г. Кинг начал свою речь, заметив: «Сто лет назад великий американец, в символической тени которого все мы сегодня стоим, подписал Прокламацию об освобождении рабов… великий свет надежды для миллионов черных невольников». Однако «сто лет спустя негры все еще несвободны». Афроамериканцы не смогли осуществить свои права — их запугивали угрозой насилия. Не только правительство насаждало сегрегацию и дискриминационные законы, афроамериканцев сдерживал межобщинный конфликт: так называется категория насилия, в рамках которой группа граждан определенной расы, племени, религии или языка угрожает другой. Банды наподобие Ку-клукс-клана терроризировали черные семьи во многих регионах США. Известны тысячи случаев, когда толпа публично пытала или казнила — линчевала жертву или устраивала оргию вандализма и убийств в черном сообществе — такие расовые погромы также называют смертельными этническими бунтами.

В своей книге, посвященной смертельным этническим бунтам, политолог Дональд Горовиц досконально изучил сообщения о 150 эпизодах этой формы межобщинного насилия, случившихся в 50 странах, и описал их общие черты[1035]. Этнический бунт сочетает черты террора и геноцида с собственными уникальными признаками. В отличие от двух этих форм коллективного насилия, этнический бунт не спланирован, не вдохновлен какой-либо внятной идеологией, им никто не руководит, осуществляется он не властями и не вооруженными формированиями, хотя его исполнители и рассчитывают, что власть закроет глаза на происходящее. Психологические корни этнического бунта те же, что и у геноцида. Одна группа эссенциализирует другую (приписывает ее членам неизменный набор качеств), отказывает им в праве называться людьми, считает их воплощением зла — или делает то и другое сразу. Собирается толпа, которая наносит удар — превентивный, из гоббсовского страха, что враг нападет первым, или ответный, в качестве мести за подлое преступление. Повод к нападению (угроза безопасности или преступление) обычно муссируется в слухах, раздувается, а то и просто выдумывается. Бунтовщики, охваченные ненавистью, нападают с инфернальной яростью. Они не грабят, а поджигают и уничтожают добро, они убивают, насилуют, пытают, калечат всех подряд представителей ненавидимой ими группы, а не ищут предполагаемых обидчиков. Обычно они вооружены холодным оружием и всяким подручным инструментом, а не ружьями и пистолетами. Исполнители (в основном это, конечно, молодые мужчины) предаются зверствам в каком-то эйфорическом угаре и потом их не мучает совесть: свои действия они считают оправданным ответом на недопустимую провокацию. Этнические бунты не уничтожают группу жертв полностью, но убивают гораздо больше, чем террористические акты; число погибших в среднем колеблется около десяти человек, но может достигать сотен, тысяч или (как после отделения Пакистана от Индии в 1947 г.) сотен тысяч. Смертельные этнические бунты становятся эффективным инструментом этнических чисток, заставляя миллионы беженцев покидать дома в страхе за свою жизнь. Подобно терроризму, смертельные бунты дорого обходятся стране, порождают панику, приводят к введению военного положения, уничтожению демократии, переворотам и сепаратистским войнам[1036].

Смертельные этнические бунты вовсе не изобретение ХХ в. Погром — русское слово, которым называли антиеврейские бунты, в XIX в. регулярно вспыхивавшие в черте оседлости в Российской империи, а они, в свою очередь, были всего лишь очередной волной тысячелетнего межобщинного насилия в отношении евреев в Европе. В XVII и XVIII вв. по Англии прокатилась волна смертельных бунтов против католиков. Чтобы удержать толпу от бесчинств, магистраты публично зачитывали указы, угрожавшие горожанам наказанием, если они немедленно не разойдутся. Эта мера контроля толпы сохранилась в выражении «зачитать акт о нарушении порядка»[1037].

Межобщинное насилие в США тоже имеет долгую историю. В XVII, XVIII и XIX вв. практически каждая религиозная община пострадала от смертельных бунтов — пилигримы, пуритане, квакеры, католики, мормоны и евреи, как и общины иммигрантов из Германии, Польши, Италии, Ирландии и Китая[1038]. Как упоминалось в главе 6, межобщинное насилие в отношении некоторых коренных народов Америки достигало таких масштабов, что попадает в категорию геноцида. Хотя федеральное правительство не совершало прямого геноцида, оно виновно в нескольких этнических чистках. Насильственное переселение «пяти цивилизованных племен» по «тропе слез» с родных земель на юго-востоке США на территорию современной Оклахомы обернулось гибелью десятков тысяч индейцев от голода, болезней и отсутствия крыши над головой. Не так давно — в 1940-х гг. — сотню тысяч американских японцев загнали в концентрационные лагеря только потому, что Соединенные Штаты в то время воевали с Японией.

Но дольше всех жертвами межобщинного насилия и насилия со стороны властей оставались афроамериканцы[1039]. Хотя суды Линча считаются чисто южным феноменом, два самых страшных случая произошли в Нью-Йорке: бесчинства 1741 г., последовавшие за слухами о восстании рабов, когда афроамериканцев сжигали на кострах, и бунты 1863 г. против призыва в армию (изображенные в фильме 2002 г. «Банды Нью-Йорка»), когда толпа линчевала как минимум 50 человек. На Юге после Гражданской войны в некоторые годы счет убийств афроамериканцев шел на тысячи, а в более чем 25 городах в начале ХХ в. происходили расовые бунты, в которых людей убивали десятками[1040].

В Европе массовые беспорядки всех видов пошли на спад в середине XIX столетия. В США смертельные бунты сократились в конце того же века, а к 1920 г. затихли окончательно[1041]. Джеймс Пейн, основываясь на данных Бюро переписи населения США, подсчитал число линчеваний начиная с 1882 г. и обнаружил, что оно значительно снизилось с 1890 до 1940 г. (рис. 7–2). В тот период сообщения о линчеваниях еще появлялись в новостях, а шокирующие фотографии повешенных и сожженных тел публиковались в газетах и распространялись активистами, в частности членами Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. В 1930 г. школьный учитель по имени Эйбел Меерополь увидел фотографию, запечатлевшую двух повешенных в Индиане мужчин, и написал стихотворение с такими строчками: