– Она понятия не имеет, что способна на такое. Незнает, что Карен мертва. Она сказала, что мисс Гарфилд живет где-то наДжексон-стрит в Сан-Франциско, и посоветовала обратиться за более точнымисведениями к бывшей секретарше Грэма. Эрон, она ни о чем даже не подозревает!

– Как она с вами разговаривала?

– Чуть раздраженно, но вежливо. Голос у нее усталый, ноочень приятный. Исключительно красивый голос. Я набрался наглости и спросил, невиделась ли она с Карен. Доктор Мэйфейр ответила, что едва знакома с мисс Гарфилд,что та была подругой отца. По-моему, она была вполне искренна.

– Возможно. Но что касается отчима и той девочки нашкольном дворе… Она не может не знать. Как и о насильнике.

– Согласен, Эрон. А если допустить, что это происходилопротив ее воли? Вспомните! Она была едва ли не в истерике, когда умерладевчушка, а попытка изнасилования привела ее в шоковое состояние. Что же доотчима, то, когда прибыла «скорая», мисс Мэйфейр делала все возможное, чтобыреанимировать его. Нет, либо она не понимает, что происходит, либо не можетсебя контролировать в таких ситуациях и это пугает ее до полусмерти.

Я дал Гандеру новое задание: покопаться поглубже в связяхРоуан с мужчинами и выяснить, не было ли подозрительных с нашей точки зрениясмертей среди ее бывших любовников в Сан-Франциско или округе Марин.

– Загляните в те бары, – посоветовал яОуэну, – где Роуан бывала чаще всего. Попробуйте отыскать кого-нибудь изее прежних дружков и как бы между прочим заведите разговор о том, что вы ищетеРоуан Мэйфейр, поинтересуйтесь, видел ли ее кто-нибудь в последнее время.Копайте, Оуэн, копайте, но только не будьте слишком назойливы.

Гандер позвонил через четыре дня. Среди тех мужчин, сказалон, кто так или иначе мог быть знаком с Роуан, никаких подозрительных смертейне зафиксировано. Однако в болтовне завсегдатаев баров все же проскользнулаинтересная деталь. Один из пожарных, когда-то знавший Роуан, отозвался о нейочень высоко и заметил, что для него эта женщина отнюдь не осталась загадкой.Напротив, они прекрасно понимали друг друга, и вот почему: «Роуан врач, еепризвание – спасать людские жизни, то есть фактически она делает то же, что имы, но только по-своему. Ей нравится иметь с нами дело, потому что мы во многомродственные души».

– Именно так она ему и сказала?

– Да, именно так. Пожарный еще пошутил на эту тему:«Нет, вы только представьте: я спал с женщиной-хирургом, которая с легкостьюкопается в мозгах, и она влюбилась в мои медали. Откровенно говоря, это былоздорово. Как вы думаете, если я спасу из огня еще кого-нибудь, она даст мневторой шанс?» – Гандер рассмеялся: – Она ни о чем не подозревает, Эрон, яуверен. Роуан просто одержима своей миссией спасительницы и, скорее всего, непонимает, в чем источник этой одержимости.

– Она должна понимать. Доктор Мэйфейр слишком хорошийдиагност, чтобы не понимать, – возразил я. – Во всяком случае, еслиговорить о смерти ее отчима. Или все наши догадки в корне неверны.

– Нет, Эрон, никакой ошибки в нашей теории нет. Мыимеем дело с блестящим нейрохирургом и при всем этом с потомственной ведьмой,способной убить одним только взглядом. В какой-то мере она, безусловно, сознаетэто – не может не сознавать – и потому с утра до ночи не отходит отоперационного стола, словно стараясь искупить врожденный грех, а послеотправляется в город и находит там какого-нибудь пожарного, только чтовынесшего из огня ребенка, или копа, которому удалось отобрать нож уобезумевшего алкоголика и спасти от неминуемой смерти его несчастную жену.Знаете, Эрон, мне кажется, это своего рода сумасшествие, но с таким же успехомможно сказать, что безумны и все остальные.

В декабре 1988 года я отправился в Калифорнию. До того япобывал в Штатах в январе того же года и присутствовал на похоронах НэнсиМэйфейр, однако не удосужился поехать на побережье и хоть издали взглянуть наРоуан. Мне оставалось только раскаяться в собственной недальновидности, но ктоже мог тогда предположить, что менее чем через полгода ни Элли, ни Грэма уже небудет в живых.

Теперь Роуан жила одна в родительском доме в Тайбуроне, и ятвердо вознамерился увидеть ее, что называется, во плоти и крови и составить оней собственное мнение.

Благодарение Богу, к тому времени никаких новых сообщений озагадочной смерти кого-либо из прошлого окружения Роуан мы не получили. Срокстажировки в клинике подходил к концу, и оперировать приходилось много –расписание работы было просто сумасшедшим и требовало нечеловеческогонапряжения сил. Вот почему осуществление моего намерения повидать доктораМэйфейр оказалось задачей не из легких. Ее путь из клиники домой начинался сподземной парковки и завершался в закрытом гараже. А мирно качавшаяся на волнаху пирса «Красотка Кристина» пряталась за высокой глухой деревянной стеной.

В конце концов я отважился пройти на территориюуниверситетской клиники и, отыскав кафетерий для сотрудников, смешался с толпойпосетителей в расположенном неподалеку вестибюле. За те семь часов, что я тампровел, Роуан не заглянула в кафетерий ни разу.

Тогда я решил последовать за Роуан по окончании ее рабочегодня, однако и здесь меня постигло разочарование: никто не мог хотя быприблизительно сказать, когда доктор Мэйфейр уезжает домой, равно как и назватьопределенный час ее прихода в клинику. Кроме того, настойчивые расспросы могливызвать нежелательный интерес к моей личности. Ждать Роуан возле операционной ятоже не рискнул – это была закрытая для посторонних территория, и любойнезнакомый человек тут же привлек бы внимание персонала. Комната, в которойродственники пациентов ожидали исхода операции, находилась под строжайшимнаблюдением. Вся остальная территория клиники представляла собой запутанныйлабиринт. Я просто не знал, что еще можно предпринять.

Положение было отчаянным. Я хотел непременно увидеть Роуан ив то же время боялся встревожить ее своим появлением. Имел ли я право омрачатьее жизнь тенями прошлого, от которого до сих пор она была надежно защищена? Ночто, если на ее совести действительно шесть человеческих жизней? Вот почему,прежде чем принять решение, мне крайне необходимо посмотреть на мисс Мэйфейрсобственными глазами.

В полной растерянности, не в силах прийти к какому-либозаключению, я пригласил Гандера в бар отеля. Он наблюдал за ней вот уже добрыхлет пятнадцать и утверждал, что в настоящий момент Роуан очень расстроена.Смерть родителей буквально выбила ее из колеи. В последние несколько месяцевона крайне редко встречается даже со своими «мальчиками в голубом» – так Гандерназывал любовников Роуан.

Я заявил, что не уеду из Калифорнии, не повидав Роуан, дажеесли для этого мне придется часами дежурить возле ее машины на подземнойпарковке, что, конечно весьма нежелательно и опасно.