– Они все еще там, – прошептал он Элли и Елене, которые, прижавшись друг к другу, сидели в темноте. – Проверю нижний тоннель.

Он исчез в узком проходе нового тоннеля. Добравшись до выхода, Фенсу высунулся так, что видны были лишь плечи и голова. Развернувшись, он посмотрел наверх, на камни над ним. Никого. Прямо под ним бурун. Фенсу порадовался собственной предусмотрительности – не зря они вырыли новый тоннель. Над ними может воевать хоть вся турецкая армия, но у них все равно останется выход. Из-за эрозии в камнях образовался глубокий бассейн, одной стороной выходящий к морю. В отличие от главного входа в пещеру, этот вход был скрыт от глаз любого, кто находился на воде, каменными стенами маленькой бухточки. Фенсу потопил лодку на мелководье, нагрузив ее камнями, и в случае необходимости лодку можно было легко поднять снова. Правда, мрачно размышлял Фенсу, все в нее не поместятся, к тому же существовало небольшое осложнение в виде турецкого флота, пришвартованного буквально за углом, в бухте.

Да, им приходится отсиживаться в ужасном месте, думал он, но им далеко не так страшно, как несчастным душам, находящимся под турецким огнем. Он даже представить себе не мог, сколько там должно быть пушек, чтобы производить такой шум и такое зарево, сотрясать землю у него под животом. Наверняка их слышно аж в Иерусалиме. Фенсу был уверен, что принял верное решение. Лучше жить, перешептываясь, в Мекор-Хаким, чем умереть с воплями в Биргу.

Он вернулся в пещеру и рассказал остальным, что видел.

– Мы должны быть терпеливыми, – повторил он в сотый раз.

Елена отвернулась и попыталась уснуть, обняв Моисея. Она спала, почти закрыв его собой – боялась, что ему приснится кошмар и он закричит.

У нее постоянно болел живот. И она думала, сколько еще сможет выдержать.

Есть много дорог, по которым человек может пройти к своей судьбе, но все они вымощены Аллахом. Так учит Коран.

Вот и Аше казалось, что его направляет невидимая рука Бога.

Как и Насрид, Аша мучился от бездействия, но не из-за желания поскорее пустить в ход оружие. Хотя он испытывал облегчение оттого, что не является активным участником битв, его ужасно удручало безделье. Флоту пока делать было особенно нечего. Некоторые крупные суда вели огонь по форту Сант-Эльмо из палубных пушек. Другие патрулировали побережье, стараясь поддерживать блокаду. Третьи перевозили воду из колодцев на севере, поскольку растущее число больных в определенных отрядах указывало на то, что вода близ Марсы отравлена.

«Алиса» и сопровождавшие ее корабли продолжали удерживать вход в Великую гавань. В течение дня Аша мерил шагами палубу, глядя на огненный шторм над фортом Сант-Эльмо и слушая звуки битв в траншеях: лязг оружия, крики умирающих. И все же форт не сдавался. По ночам Аша часто наведывался в палатку командования, где из первых рук узнавал о том, как идет осада.

Пушки Тургута безжалостно атаковали форт, обстреливая его стены со всех сторон. Ночные поставки боеприпасов и людей значительно сократились. Большой удачей стало то, что под натиском янычар пал ключевой равелин. Он был одним из отдельно стоящих фортификационных сооружений за пределами стен, на северо-западном углу форта. Проверяя траншеи, военные инженеры обнаружили, что изможденные защитники равелина задремали. Пару минут спустя янычары ринулись в бой. Разгром получился быстрый и кровавый. Те немногие, кто выжил, кинулись бежать по мосту из деревянных досок, перекинутому через овраг. Они кричали людям внутри форта, чтобы те открыли ворота и впустили их. Янычары чуть не проникли в форт вместе с ними. Если бы защитники не закрыли ворота в последнюю секунду, битва за форт Сант-Эльмо была бы закончена. Итак, ворота закрылись, но неожиданная битва продолжилась. Со своей позиции с воды Аша увидел верхушки штурмовых лестниц янычар, приставляемых прямо к стене форта. Люди на корабле вокруг него одобрительными криками поддержали приступ.

Целые толпы войск штурмовали форт с разных сторон, сначала сосредоточившись близ равелина, затем атакуя вдоль всей линии, обращенной к суше, со склонов Шиберраса. Все это под выстрелы аркебуз, с помощью которых пытались очистить стены от защитников. У подножия стен клокотало море воинов, штурмовые лестницы были заполнены взбирающимися людьми. В ту минуту, когда туркам уже начало казаться, что штурм удался, защитники форта Сант-Эльмо открыли огонь. Через стену полетели гранаты, их фитили оставляли длинные неторопливые следы дыма. Гранаты взрывались среди турецких отрядов. В ряды воинов попадали пылающие обручи. Мгновенно воспламенялись тюрбаны, одежда и тела. Огневые трубы, подобно дракону, изрыгали смесь масла и смолы. Османы в бою носили шелк и хлопок, и теперь их одежда пылала адским пламенем.

Подбадривающие крики вокруг Аши смолкли. К тому времени, как прозвучал сигнал к отступлению, траншеи у форта Сант-Эльмо были заполнены тлеющими мертвецами. День выдался тихий, безветренный, и жуткий запах горелой плоти и волос тяжелым облаком повис над гаванью. Крики заживо сгорающих людей были слышны даже в Биргу. Не успев восстановить прицелы, турецкие артиллеристы открыли огонь из пушек, чтобы заглушить страшные звуки.

Той ночью в командной палатке Аша узнал, что в атаке погибло почти две тысячи турок. Мустафа-паша счел это небольшой ценой за сохранение равелина. Он приказал инженерам начать возводить огромную земляную насыпь позади равелина. Этот малый бастион вскоре должен был стать выше, чем сам форт. Когда равелин будет готов, всякий раз, глядя на небеса в поисках своего Бога, защитники равелина будут видеть пушки ислама, готовые тут же перенести их в ад.

В то же время рабы трудились над тем, чтобы засыпать овраг между равелином и фортом. В ходе работы они гибли сотнями, способствуя общему делу и заполняя овраг собственными телами. А черепа их в скором времени можно будет использовать в качестве закладных камней для стен.

Каждую ночь османские командиры говорили друг другу, что падение форта Сант-Эльмо уже не за горами. Со всех углов форт, построенный в форме звезды, казался полностью разрушенным. Как бы ни старались рыцари и их люди восстановить разрушенные стены, им было не угнаться за разрушителями, особенно под постоянными бомбардировками и снайперским огнем. Канонада не смолкала уже почти три недели. С каждым днем ее интенсивность лишь нарастала, так что вскоре от стены прямо в море начали отваливаться целые куски. Внутри форта не прекращался град из мраморных и гранитных ядер. Предпринимались все новые штурмы, каждый новый яростнее предыдущего.

И все-таки каким-то непостижимым образом форт держался день за днем. В командной палатке не смолкали извинения и оправдания ага и инженеров, которые пытались объяснить, почему самые закаленные войска и самые опытные в мире артиллеристы не могут сломать сопротивление небольшого форта. Дело в том, говорили командиры, что неверные внутри форта сражаются словно одержимые.

Ашу больше всего беспокоило упрямое нежелание форта Сант-Эльмо сдаться. Биргу и Сенглеа были укреплены значительно лучше, нежели форт Сант-Эльмо. У них было больше защитников и припасов. Если и они будут сражаться столь же стойко, осада затянется на месяцы, а то и на годы. Сколько же крови успеет пролиться за это время!

Однажды вечером Тургут и Мустафа сидели и планировали, где лучше расположить артиллерию, после того как падет форт Сант-Эльмо. Тургут выложил разноцветные камешки на чертежи гавани.

– Как жаль, что мы не знаем точного расположения войск и складов внутри Биргу и Сенглеа, – сказал он. – Если бы мы знали, что там устроил ла Валетт, это бы сильно облегчило нам задачу.

От этих слов у Аши усиленно забилось сердце. Определенно, этот путь выбрал для него сам Аллах. Вот он, его шанс, сделать что-то полезное: он мог бы войти в Биргу и выяснить, где находятся пороховые склады, где стоят войска и где хранятся запасы. Он мог бы разузнать все сильные и слабые стороны фортификационных сооружений. Он мог бы разведать подземные ходы, изучить планы эвакуации и тактические чертежи. Вооруженный такими знаниями, старый корсар Тургут и блестящий генерал Мустафа непременно нашли бы