Анжуйской о том, что Кларенс унаследует корону в случае, если брак принца Эдуарда (сына Маргариты) с Анной (дочерью Уорика) останется бездетным.

126

Согласно интерполятору парижской хроники Жана де Руа, которому в целом можно доверять, и который очень подробно описывает ситуацию, после получения письма Людовика Эдуард IV немедленно отправил посланника во Францию, чтобы спросить совета у короля, какие меры ему следует предпринять в отношении Кларенса. Людовик спросил: "Вы абсолютно уверены, что мой брат, король Англии, держит герцога Кларенса в своей власти?" "Да, сир", — ответил посол. Процитировав строчку из Лукана, король сказал: "Tolle moras, saepe nocuit differe parates" (Никогда не медлите, отсрочка часто обходится очень дорого). Посол попросил разъяснений, "но больше ничего не смог добиться от короля". В феврале следующего (1478) года Парламент приговорил Кларенса к смертной казни за государственную измену. Вскоре после этого он был тайно казнен в Тауэре, утоплен (согласно представлениям современников) в бочке с мальвазией.

128

В Италии война между соперничающими лигами началась одновременно с тем, как турецкое продвижение в Средиземноморье угрожало христианству. Зная, что Людовик XI направляет все свои усилия на умиротворение Италии, Эдуард IV поручил Джону Догету, казначею Чичестерского собора, обсудить с ним, что можно сделать, и, если король пожелает, отправиться в Рим, чтобы помочь усилиям Франции. С великодушием король сообщил Догету, что, хотя он уже предложил себя в качестве посредника, он будет рад, если его царственный брат Эдуард поможет ему в этом деле. 16 марта он выбрал Луи Тустена, одного из своих секретарей, чтобы тот сопровождал Догета в Рим. Миссия Тустена заключалась не только в том, чтобы представить это новое предложение о совместном посредничестве, но и в том, чтобы, где бы он ни находился, донести до итальянских держав, "в какой любви и благосклонности объединены короли Англии и Франции", и сообщить им, что отныне "чего желает один, того желает и другой". До конца марта Догет и Тустен отправились в Италию.

Тем самым король Франции не только доказал свою преданность королю Англии, но и поставил желание последнего себе на службу. Как он и предполагал, император Фридрих III, отец Максимилиана, кипел от бессильной ярости при мысли, что не он, глава христианского мира, должен выступать посредником. Сам Максимилиан, отчаянно искавший поддержки Эдуарда IV, был сильно огорчен этой демонстрацией англо-французской дружбы и изводил Эдуарда напрасными причитаниями и предложениями продемонстрировать англо-имперскую дружбу в Италии. Год спустя внезапный интерес Эдуарда к Милану и его желание играть роль в Италии угасли, но Людовик уже извлек пользу из странного порыва своего союзника.

129

Поначалу лорд Гастингса создал некоторые трудности. Отказавшись подписать расписку в получении денег, он сказал французскому казначею: "Если хотите, положите деньги мне в рукав, но ни один документ, подтверждающий, что я был пенсионером Франции, никогда не останется во французском казначействе". Несколько раздраженный Людовик, тем не менее, приказал своим агентам не требовать расписки с Гастингса, и некоторое время спустя веселый камергер Эдуарда IV отправил в подарок собак и лошадей королю Франции и обязался сделать все, что в его силах, чтобы быть ему полезным.

130

Вместо этого Людовик отправил в Аррас господина дю Бушажа и двух других переговорщиков, чтобы посмотреть, какого результата они смогут добиться, заручившись поддержкой людей Максимилиана и создав "разногласия". В письме за письмом, отвечая на частые сообщения с этого дипломатического фронта, Людовик ободрял, советовал и предупреждал своих людей. 9 октября: "Откажитесь дальше слушать аргументы о праве женщин на наследство; пока вы будете обращать на них внимание, они не внесут разумных предложений". 29 октября (в письме к сеньору дю Бушажу, которого Людовик называет "богатым графом" в насмешку над его любовью к деньгам): "Поступайте так, как вы посчитаете нужным, и, если вы не можете совершить великих дел, не презирайте малых. И держитесь подальше от англичан". 3 ноября: "Не пренебрегайте мелочами; давайте обещания людям, которые готовы их принять, пусть они будут и невыгодны. Выясните, кто из них готов заключить разумный договор и каковы их полномочия — Максимилиан показывает, что он против мира". 8 ноября: "Избегайте поездок в город, где вас могут удивить англичане. Не берите на себя никаких обязательств, если только речь не идет о том, чтобы избежать разрыва. Не думайте, что на этом великом собрании говорят о чем-либо разумном, ибо там вдовствующая герцогиня [Маргарита Йорк], и она там только для того, чтобы причинить неприятности. Кроме того, при большом стечении народа послы ведут себя очень официально и намеренно предъявляют жесткие требования, ибо им стыдно признаться перед таким количеством людей, что это вопрос крайней необходимости... Я бы не стал связываться с герцогом Австрийским первым, если бы на это не было особой причины. Если его намерения добры, как и мои, пусть он пошлет человека или двух, а вы с сеньором де Сольес [Паламедом де Форбеном] вместе с ними ищите путь к хорошему концу, как для одной, так и для другой стороны, работайте вместе, как если бы вы четверо служили одному господину, ради мира и дружбы". 10 ноября: "Вам остается только позволить этому [бургундскому] собранию распасться самому по себе; некоторые прелаты и сеньоры прибыли в Лилль только для того, чтобы убедиться, что ничего не делается, так что не сожалейте, если они ничего не сделают. Но когда эти люди уедут, вы сможете вести переговоры, если есть желание мира, с теми, кто в Генте, или с канцлером". 13 ноября: "Люди Максимилиана никогда не выдвигают одни и те же требования дважды, но всегда представляют новые предложения. Вы прекрасно видите, что он не сдержит обещаний, поэтому доверяйте только тому, что видите. Они, без сомнения, лгут вам, а вы, в свою очередь, сами хорошо умеете лгать". 11 декабря: "Монсеньёр дю Бушаж, Вы взяли на себя слишком много хлопот; но я поражаюсь, насколько они ловкие лжецы […] Если кто-то из них готов что-то действительно сделать, я прошу Вас принять предложение, чтобы Ваши труды не пропали даром; если же ничего хорошего не выходит, отправляйтесь в свое паломничество".

В этот момент страсть Людовика к собакам еще больше усложнила эти тонкие интриги. Французы некоторое время занимали замок, принадлежавший бургундскому сеньору де Боссю, и один из них обратил внимание на качество превосходных борзых, которыми владел де Боссю, и доложил об этом королю. Боссю причислял к своим друзьям одного из главных фаворитов Максимилиана, Вольфганга фон Польхейма, который был взят в плен при Гинегате, но которого Людовик условно освободил, чтобы дать ему возможность собрать деньги на выкуп и в надежде, что он