Бегемот сел по-турецки и скрестил лапы на груди. — С таким ЧП на проект, действительно, наложат мораторий, а то и закроют полностью. Но есть одна сложность… Свидетели. Ты ведь надеялся, что нас сожрут, так?

— Ну да. — Зак развёл руками, впрочем, не спуская с нас прицела. — Увы, я вас недооценил. Теперь придётся… самому.

— Цель настолько чиста и справедлива, что стоит четырёх жизней? — Даша сокрушённо покачала головой. — Непосредственный руководитель, любимая женщина и двое, из-за которых, собственно, и весь сыр-бор…

— Вы, двое, — Зак потряс винтовкой. — Даже не граждане, вас вообще нет в нашем мире! Она? — ствол переместился на Настю. — Самовлюблённая, извращённая шлюха! А ты, — ствол упёрся в котяру. — Так и вовсе украл мою работу! Так что меня остановит?

— Извращённая шлюха? — Настя очень нехорошо ухмыльнулась. — Ты так говоришь, будто тебе это не нравилось ещё час назад. А какую работу, полюбопытствую, у тебя подбрил профессор?

— Мою теорию многомерных полей! — заорал Зак. — Работу всей моей жизни!

— Ты её разрабатывал четыре года, Закки, всего четыре года! — белокурая бестия откровенно издевалась. — Маловато для работы всей жизни, не находишь? И когда ты упёрся рогом в стену, ты пошёл куда? Ты пошёл на поклон к профессору Роджерсу! Который показал на твои ошибки в базовых константах, базовых, Закки! Развернул всю твою теорию наоборот, сделав её жизнеспособной, и помог с половиной расчётов!

— А так же написал вступление, поскольку с лирикой у тебя — полный швах. — понуро пробормотал Бегемот. — И скромно указал себя в соавторах, хотя твоего там, Закки, честно говоря, мыши наплакали. Надеялся, что ты поумнеешь, но увы. Как был дурак, так и остался. Даже сейчас ты накосячил два раза, минимум, и оба твоих промаха фатальны. И для твоего плана, и для тебя.

— Дурдом. — сказал я. — Это как же нужно ненавидеть своего учителя, чтобы для его устранения придумать и реализовать этакий план. Плевать тебе, смугляночка, на людей из прошлого, и на их страдания. А если ты в это реально веришь, то тебе явно нужна помощь специалистов. Настя, у вас тут психиатры ещё в ходу?

— Вполне. — ответил за девушку Бегемот. — Однако, в силу скудоумия, ты совершил, как я уже сказал, две ошибки… Одну стратегическую, и одну тактическую.

— Да нет, уже три. — засмеялся я, увидев новую фигуру за спиной нашего злодея.

— Закки, сзади! — завопила Настя.

— Ты думаешь, я куплюсь на эту детскую уловку? — скривился Зак.

Он явно хотел сказать что-то ещё, но не успел. Подкравшийся сзади снорк напрыгнул на Зака со спины, повалил на пол и впился зубами в шею. Одновременно в монстра ударила пара лазерных лучей и не погасла, пока тварь не перестала шевелиться. Зак перестал шевелиться ещё раньше. Настя подошла к трупу и пнула обгорелое тело.

— Учёный. — сказала она с отвращением. — На костре печёный.

— Анастасия, отойдите от входа, там могут быть ещё монстры. — попросил я девушку. — Блин, как мы его проворонили?

— Скорее всего, кто-то из недобитков оклемался. — предположил Бегемот. — У этих тварей фантастическая регенерация. А больше монстров сканер не показывает.

— Профессор, а почему ваш костюм исправен, а наши вырубились? — спросила Даша. — Потому что ваш скафандр — боевой? А наши гражданские?

— Именно. — ответил усатый. — Это была его вторая ошибка, тактическая. Против моего костюма его самопальная «глушилка» не сработала. А он даже не заметил. Кстати, скидывайте костюмы, там есть аварийный сброс, просто так их не перезапустить. Настя, помоги ребятам.

— А первая его ошибка? — я кивнул на обгорелый труп, воюя с застёжками.

— Он нарушил синхронизацию, но не полностью. — ухмыльнулся Бегемот, погружая лапы в голограмму и проводя непонятные действия. — Остался поток исходящих данных.

— То есть, ТАМ всё прекрасно видели? Просто ничего не могли сделать? — Даша заржала.

— Именно, дитя моё. — ответил профессор и убрал лапы с голограммы. — Вот и всё…

Посреди зала открылся зеркальный круг, и из него посыпали фигуры в белом.

Эпилог.

Я открыл глаза и не понял, где нахожусь. Серый потолок, нависавший над головой, ни разу не походил ни на кривые доски нашей хижины, ни на богато украшенные покои Малого Дворца, где нас принимал лично Император. Постепенно пришло осознание, где же я нахожусь, и тут же накатило сожаление — такой прекрасный сон закончился. Я взглянул на часы, висевшие на стене. Семь сорок, чёрт, проспал. Так, СТОП! С каких это пор я вижу секундную стрелку без очков?

Меня как пружиной подбросило на кровати. Да, на моей кровати. Я ошалело огляделся — да, вокруг лежала моя питерская квартира. Я посмотрел на свои руки — загорелые, обветренные, огрубевшие от постоянной работы на свежем воздухе руки. Без шрамов.

Я выбрался из постели и медленно прошёл в ванную. Из зеркала на меня смотрел я — но я немного другой. Помолодевший, с лысиной, заросшей тёмными волосами, изрядно похудевший, с явно выделившимся рельефом мышц, заострившимися чертами лица, очистившейся кожей.

Да, неплохой такой сон. Я начал вспоминать события последних дней, прошедших после нашего рейда по подземельям. Благодаря проколу Зака, события последних дней смотрела вся Империя, в реальном времени. Ставки давали совершенно астрономические, в залах тотализаторов доходило до драк. Зака, кстати, откачали, и теперь на каждом углу обсуждали, что с ним теперь делать. Мы так поняли, что событие это для Империи совершенно нерядовое, и изрядно всколыхнуло местное сонное общество. Короче, это мы удачно зашли.

Император даже закатил большой пир в честь Героев Острова, как нас теперь называли. И даже предложил нам остаться, предложив гражданство — для пришельцев из прошлого случай был из ряда вон.

Мы с Дашей, впрочем, подумали… и отказались. ТОГДА у нас никого не было, незнакомое общество, живущее по непонятным, зачастую странным, законам и правилам. А СЕЙЧАС у нас родные-близкие, и всё понятно. Поэтому, как сказала Даша, мы постараемся до вас добраться своим ходом. Когда Император понял, что она имеет в виду, то изволил долго смеяться.

Я вышел из ванной. Комната практически не изменилась, за исключением стола. Я подошёл к нему и принялся рассматривать то, что на нём лежало. Вот верный «маузер», в той же потёртой кобуре, вкупе с разрешением на ношение и дарственной грамотой, причём подписи на ней вызывали неосознанное желание вытянуться по стойке «Смирно!» Вот кинжал, которым я сразил джинна, вот любимый топор, отбитый в неравном бою у шершней… Все эти вещи ничего особо не стоили, но были дороги как память, и я забрал их с собой. Даша, например, подрезала весь набор посуды, найденной в сундуке. И костюм Насти.