Явара знали намного больше об великих святых и их мотивах — изначально всегда добрых и исполненных милосердия, нисходящих в смертные миры действительно только ради помощи и милосердия — но оставались слегка равнодушными буддистами, узнавая, как ради собственной выгоды и решения сиюминутных проблем последователи искажали истинный смысл учения праведных душ.

Молитва окончилась. Теймур подошел к Явану и сказал:

— Сегодня весь наш полк будет прикрывать слева наступление призраков. Пойдём, покажу, как выстраивать сотню для фланговой позиции полка.

— А зачем мне сотня? — скатав в рулон коврик, спросил Яван.

— Затем, что если меня убьют, ты меня и заменишь!.. Пойдём!

...Тардеш стоял в тени большой разлапистой ели и наблюдал в бинокль за позицией врага. Рядом, почти над ухом, надрывно кричали муллы молящихся ракшасов, а впереди, на холмах, гарцевали нарядные всадники в с длинными пиками, как бы приглашая: «На, возьми!»... Будь у него артиллерия людей, он бы отучил их так танцевать... кстати, можно вывести сюда велитов, хороший обзор же...

Странный был этот лес. Плотные, непросвечивающие стволы деревьев — совсем не как на Амале! — казалось, вовсе не имели цвета. Вот эта ель, к примеру — словно сестра-близнец ели из центрального парка Калитрая — но та зелёная, а эта совершенно белая, будто вылеплена целиком из снега. В местных сумерках дня всё плохо отбрасывало тень, и поэтому ветви казались ещё и лишенными объёма — то ли вырезанными из бумаги, то ли нарисованными.

Полководец обернулся — за его спиной возлежала Злата, уже скинувшая человеческую кожу, и, самое удивительное — тоже молилась!

— Злата! Пани полковница! — ласково позвал он её.

— Подожди немного! — сделала предупреждающий жест адьютант, ещё немного почитала молитву, и, спрятав свою книжку, спросила.

— Ну, чего тебе ещё?

— Удивительно, а в каком месте ты прячешь крестик? Вам ведь полагается его всегда иметь при себе?

— Ну, всё тебе расскажи. На шею одеваю и в карман кладу.

— А где у тебя карманы-то, в змеючей форме?

— Не скажу! Ещё вопросы?

Тардеш вернулся к биноклю:

— Никогда не пойму, наверное — ты действительно верующая, или это просто одна из самых твоих шикарных шуток...

— Ну, должно же быть в жизни хоть что-то, над чем я не могу шутить... Я серьёзно, не смотри на меня так!

— Ладно, будем считать, что вопрос с религией решен. Теперь, красавица, будь добра, сведи меня со всеми — нужно посовещаться перед атакой, понимаешь? (он говорил с ней будто с маленьким ребёнком, так, что колдунья рассмеялась). И поосторожнее с генералом Явара — он, скорее всего, в таких советах не участвовал.

— Есть, друг-командир! Тебя прикрыть?!

— Да, пожалуйста...

Ненужные сложности

... — Все готовы?! — спросил Тардеш, как только связь стабилизировалась.

— Ненавижу эту штуку, — раздался в голове голос Кверкеша: — Ощущаешь себя «Умником».

— Терпите легат, терпите. Сейчас нам без неё не обойтись, у врага наши же частоты. Маршал Явара, как вы себя чувствуете, нормально?

— Немного странное ощущение, а так ничего, даже интересно...

— Так, какие последние сведения?

Кто-то из них посмотрел на карту, и у всех перед глазами возникло свежайшее расположение войск.

— Как вы думаете, они дадут нам сражение на лётном поле, или пропустят в город?

— Разумеется, свалят в город, едва надавим. Среди взрывоопасных самолётов, что ли сражаться? А перед этим — раскатают в поле всё, что у нас хлипкое и деморализованное. Дальше будет рай для снайперов.

— Вот именно, тем более что у нас нет артиллерии, флот на другой стороне планеты, да ещё и один минус, о котором враг, к счастью не знает — плохо с огнестрельным оружием.

— Господин драгонарий, позвольте моим войскам заняться этим городом! Лучники сметут кого угодно одним залпом, а от клинков самураев ещё никто не убегал!

— Ваша доблесть похвальна, но вы половину положите на зенитках, каменные дома укроют от стрел, а на улицах снайперский огонь прикончит другую половину. Нет, не высовывайтесь до приказа. Ваши лучники разыграются как козырь в последние минуты сражения.

— Проклятье! — целый ряд непристойных образов заполнил пространство телепатем.

— Постарайтесь выражаться поцензурнее, легат, мы ведь всё слышим. Кого там у вас убил этот снайпер?

— Центуриона. Ничего, на такой дистанции потери небольшие — всего один центурион и где-то пять легионеров. Они вон там засели, на диспетчерской вышке — единственное место, откуда нас видно.

Все увидели башню глазами легата — там действительно кто-то был, потому что как раз сверкнула короткая вспышка выстрела.

— Кого? — спросили все хором.

— Одного из ваших копейщиков, принц. Рядового.

— Сейчас будет передышка, — раздался голос Мамору: — Он перезаряжается, уводите солдат из-под обстрела.

— Вы видите его?

— Разумеется.

— Извините тогда, маршал Явара, можно воспользоваться вашим зрением?

— Попробуйте.

Глазами демона мир стал чётче, но темнее. Окраска предметов сдвинулась в синюю полосу спектра, но зато, на далёкой-далёкой башне можно было разглядеть и микроскопические фигурки диспетчеров, и затянутую в чёрное четырёхрукую фигуру снайпера среди них — он действительно перезаряжался! Острый глаз принца демонов даже различал блеск отдельных гильз на столе перед ним.

— Слушайте, товарищ принц, товарищ аюта, если я сейчас подзову велита, вы согласны навести его на эту заразу?

— Я и сам могу снять его с третьей стрелы где-то, — все ощутили пальцами Мамору тяжесть боевого лука и лёгкое древко стрелы.

— Ещё чего! — послышался возмущённый голос Златы: — Смотрите, и учитесь, пока я жива!

Принц-демон опять посмотрел вдаль, и все увидели, как снайпер выронил только что заряженную винтовку, зашатался, попытался её поднять, но вдруг схватился за сердце и сам упал замертво.

— Ну, вот и всё. А вы ещё какие-то три стрелы придумываете, — другие фигуры, подбежавшие к упавшей, тоже стали падать по очереди.

— Ладно, — вмешался Тардеш, закрывая мысленный взор всем голокартой: — Значит, делаем так: ваши легионы, товарищ легат, берут у врага пушки, и разворачивают на город. Думаю, огневой мощи у них достаточно — не разрушать же нам надо, а просто войти. Под прикрытием огня ваши копейщики и самураи, товарищ принц, по земле рывком пересекут открытую местность на лётном поле, и займут высотные здания,