Следом за Лукасом Манном Адам покинул Камеру.Исполнитель уже протягивал руку к рычагу. Подался вперед, чтобы ничего неупустить, его ассистент. Едва заметно раскачивались, выбирая точку обзора, двоеохранников. Вместе с врачом отступил к стене Наджент.

Царившая на улице духота показалась Адамублаженной прохладой. Подойдя к фургону, он уперся головой в матовое стеклобокового окна.

– С вами все в порядке? – спросил Манн.

– Нет.

– Попробуйте собраться с духом.

– У вас нет желания вернуться?

– Я присутствовал на четырех казнях. Хватит.Эта – самая трудная.

Адам посмотрел на белую дверь в кирпичнойстене. Возле нее курили и перешептывались с охраной водители мини-автобусов.

– Я бы уехал, – сказал он, боясь, что потеряетсознание.

– За мной.

Лукас за локоть подвел Адама к автобусу,бросил короткую фразу водителям. Один из них уселся за руль, раскрыл дверцы, иоба забрались в салон.

Перед глазами Адама возникло лицо деда: вот онсудорожно хватает ртом обжигающий легкие воздух, пытаясь вздохнуть как можноглубже, пытаясь отключиться.

Из глаз брызнули слезы. Развернувшись, автобустронулся с места. Горло Адама перехватил спазм. Святый Боже, спеленутыйремнями, дед напоминал жертвенное животное. Для чего девять с половиной лет он,хватаясь руками за прутья решетки, ловил миг, чтобы увидеть краешек луны?

Адам оплакивал Сэма, страшную историюсемейства Кэйхоллов и себя самого, не сумевшего остановить это безумие.

– Жаль, искренне жаль, – два или три разаповторил Лукас, сочувственно похлопывая его по плечу.

Автобус остановился.

– Где ваша машина?

Стоянка была заполнена автомобилями. Непроронив ни звука, Адам спрыгнул на землю. Лукаса он поблагодарит позже.

“Сааб” мчался между двумя рядами кустовхлопка. У главных ворот Парчмана Адам притормозил, чтобы дать охраневозможность проверить багажник. За воротами, левее будки, толпились репортеры свидеокамерами.

Багажник, как и следовало ожидать, был пуст.Адам нажал на педаль газа, и “сааб” едва не сбил зазевавшегося писаку. Выехавна автостраду, он чуть сбросил скорость: вдоль обочин стояли десятки людей сгорящими свечами в руках. Из темноты доносилось медленное, тягучее пение.

Но вот позади остались национальные гвардейцы,брошенные без присмотра автомобили, плантации хлопка. Адам довел скорость додевяноста миль в час. Ехал он почему-то на север, хотя и не собирался этойночью возвращаться в Мемфис. “Сааб” несся через пустынные городки: Татуайлер,Ламберт, Следж, Криншоу. По ветровому стеклу расплывались пятна от врезавшихсяв него насекомых. Летом, как слышал Адам, в Дельте от них не было спасения.

Путь лежал просто вперед. Адам ни разу незадумывался о том, куда он отправится после смерти деда. Ведь вплоть до самогоконца он не верил, что казнь все-таки состоится. Сейчас он мог бы сидеть застолом вместе с Гарнером Гудмэном и Гетсом Кэрри, праздновать удивительнуюпобеду. Мог бы остаться на Скамье, уточняя условия отсрочки, которая позженаверняка вылилась бы в освобождение. Мог бы…

Возвращаться в особняк не хватало решимости:вдруг тетка уже дома? Нет, встречу с ней лучше отложить. Он переночуетгде-нибудь в мотеле. Главное – немного поспать, а утром станет ясно, чтоделать.

Но по обеим сторонам дороги не видно было ниогонька. Адам вновь сбросил скорость. Автострада разветвлялась, пересекалась сдругими. Всякое представление о пространстве исчезло. Плевать! Как можнозаблудиться, если ты все равно не знаешь, куда тебе нужно?

На подъезде к Эрнандо, южному пригородуМемфиса, внимание Адама привлекло ночное кафе. Стоянка у входа пуста, закассовым аппаратом пожилая женщина с сигаретой разговаривала по телефону.

Адам выбрался из машины, прошел квместительному холодильному шкафу со стеклянной дверцей и снял с полкикартонную упаковку с шестью бутылками пива.

– Извини, красавчик. После двенадцати мы пивомне торгуем.

– Что?

Акцент северянина женщине, по-видимому, непонравился. Она аккуратно положила трубку на кассовый аппарат.

– Продавать пиво после полуночи запрещаетзакон.

– Закон?

– Ты не ослышался. Закон.

– Закон штата Миссисипи?

– Совершенно верно.

– А вам известно, что я думаю о законах штатаМиссисипи?

– Нет, мальчик. Да это меня и не интересует.

Адам пришлепнул к стойке бара десятидолларовуюкупюру, подхватил картонку и вышел. Женщина посмотрела ему вслед. Звонить вполицию из-за шести бутылок пива? Чушь.

Стараясь соблюдать скоростной режим, он сделалпервый глоток.

Пятнадцать минут агонии, пятнадцать минут навентиляцию, еще десять – на обработку ангидридом аммония. Опрыскать аэрозолемнеподвижное тело – мертвое, мертвее, чем сама смерть, по словам врача. Наджентсыплет приказами:

“Защитные маски, перчатки! И выгнать к чертупроклятых репортеров!”

Голова Сэма чуть склонена набок, ее неудерживает кожаный ремень. Какого цвета сейчас его кожа? Уж конечно, неставшего за девять с половиной лет привычным серого. Газ наверняка сделал губылиловыми, а щеки розовыми. Камера вымыта до блеска и абсолютно безопасна.“Ступайте, – командует полковник, – расстегните ремни. Прихватите ножи, чтобысрезать одежду. Кишечник опорожнился? А мочевой пузырь? Что за улыбки? Этообычное дело. Осторожнее, осторожнее! Тряпки – в пластиковый пакет. Аэрозоль!”

Адам отчетливо видел, как летят в пакет брюки,рубашка, чуть великоватые деду полуботинки, белоснежные носки. Сэм гордилсясвоим новым костюмом. Через час искромсанные ножом вещи будут сожжены.

“Где положенный внутренними правилами наряд?Где красная куртка, штаны, футболка? Быстрее, быстрее. Облачить труп! Тапочкини к чему, носки – тоже. Пусть семья заботится о достойном виде покойника.Носилки в фургон!”

Поток встречного воздуха стал прохладным.Дорога огибала водоем.

Адам все-таки заблудился.