Володя в ужасе вскочил, но Стас так и продолжал сидеть среди языков огня. Пламя касалось его лица, которое вдруг стало невероятно древним и жестоким. Мстительная радость мелькнула на нем, а может быть, Володе только показалось. Языки пламени внезапно исчезли, и густая тьма окутала все кругом. Ледяной порыв ветра пронесся по двору. Володя поежился, а когда снова посмотрел на кресло, в котором сидел его хозяин, то обнаружил, что темный силуэт, выделявшийся на фоне стены, исчез.

Но Стас был рядом, потому что вновь раздался его голос.

– Ну что, убедилась? – он захохотал. – Убедилась в своих возможностях? Ты ведьма! И у тебя, несмотря на отсутствие опыта, неплохо получается. Вон стул как заполыхал… Очень неплохо для первого раза. Я специально тебя спровоцировал, чтобы ты рассердилась как следует. Ну, молодец, да мы вдвоем горы свернем, не то что справиться с парой черномазых ублюдков. Одному, конечно, мне тяжеловато, а с тобой, мать!..

Но Татьяна, не слушая сбивчивые речи сына, ушла в дом.

Некоторое время сохранялась тишина. Володе даже показалось, что хозяин уснул. Он задумался, пытаясь понять только что услышанное. Для чего разыгрался весь этот спектакль? И почему именно в его присутствии? Неужели мать и сын не могли объясниться наедине? Для чего он – ненужный свидетель? Ведь все сказанное весьма интимного свойства. Впрочем, черт их разберет.

Напротив кашлянул Стас.

Володя вздрогнул и очнулся от своих мыслей.

– Иди-ка спать, – довольно ласково произнес Хозяин, и краевед послушно поднялся, положил гитару в кресло и удалился.

Татьяна лежала на неразобранной постели как была, в одежде, даже не сняв обуви. Кругом была непроглядная темень. В приоткрытое окно доносился неумолчный шум дождя. Журчала стекающая по желобу в бочку вода, под порывами ветра шелестели липы, но несчастная женщина не замечала прелести летней ночи. Душа ее была выжжена дотла. Вечерний разговор с сыном расставил все на свои места. Она и раньше знала, что Стас холодный и эгоистичный человек, расчетливый и беспощадный в гневе. Но тогда Татьяна считала, что причина этому – продолжительная болезнь в детстве, отчужденность, неумение найти контакт со сверстниками. А теперь… Теперь она наконец поняла истинную причину всего происходящего. А причина, оказывается, проста. Она усмехнулась. За всем стоят силы тьмы. И она тоже принадлежит к этим силам. И вся ее жизнь, все, что она пережила – любовь, страх потерять сына, смерть родителей, удачи и неприятности, – оказывается, кем-то спланированы. Даже вот этот падающий за стеной поток дождевой воды, и тот задуман специально, чтобы дополнить, так сказать, картину.

Но самое главное – совершенно непонятно, кем и для чего это запланировано. А может быть, все это выдумки? Нет. Похоже, он не врет. Некоторые подробности, которые он ей напомнил, кроме них двоих, не мог знать никто. Эх, жизнь, жизнь! Скулишь ли в щенячьей тоске, закрыв голову подушкой, веселишься за праздничным столом, радуешься или негодуешь, а оказывается, тебя дергают за ниточки некие силы, непонятно для чего и зачем. Вот и сейчас она игрушка в чьих-то руках. Чьих? Неужели собственного сына? Но зачем? Он делал какие-то неясные намеки… Она их не поняла. Можно ли разорвать порочный круг? Можно ли вырваться?

Дождь прекратился. За окном воцарилась почти абсолютная тишина, лишь иногда нарушаемая звуком падающей с крыши одинокой капли. Капли падали размеренно и неторопливо, и казалось, само время медленно отсчитывает ступеньки на пути в вечность.

Татьяна продолжала лежать без движения и думать. Одновременно она считала капли: сто двадцать семь… триста восемьдесят… Еще ступенька, еще шажок…

Решение пришло неожиданно и словно откуда-то извне. Выход, конечно же, есть! Нужно уничтожить причину ее страданий. А причина – Стас. Вот прямо сейчас встать, взять в руки какой-нибудь тяжелый предмет и стукнуть по его хитромудрой головке. И все! А потом?.. А потом найти веревку потолще и уйти из жизни самой.

Она проворно соскочила с кровати. Все было предельно ясно. Вот только где его найти? В этом доме столько комнат. Ничего, найдет. Осторожно ступая босыми ногами по прохладному полу, она прокралась к двери, медленно, очень медленно отворила ее.

Однако дверь все же скрипнула. Татьяна замерла и прислушалась. Кажется, все тихо. Ощупью она двинулась вдоль стены.

Впрочем, подумала Татьяна, а чего, собственно, она боится? Чего крадется, словно подзаборная кошка. Встала среди ночи? Да мало ли что! В туалет захотела. Тем не менее она продолжала все так же осторожно, ощупью идти вдоль стены. Наконец рука наткнулась на дверь. Та или не та? Кто мешает проверить. Она тихонько вошла в незнакомую комнату. Привыкшие к темноте глаза различили широкую кровать и неясный силуэт на ней. Татьяна замерла и задумалась. «Стас ли это?» – она на цыпочках приблизилась к кровати и попыталась распознать черты лица. В это мгновение свет луны пробился сквозь тучи и упал на спящего. Татьяна всмотрелась. Стас! Точно он! Белокурая прядь, заостренный нос.

Лунный свет заполнил комнату. Серебристое сияние делало все вокруг призрачным и нереальным. Но Татьяна не обращала внимания на это обстоятельство. Она озиралась в поисках подходящего оружия. Взгляд упал на большой круглый стол, стоявший поодаль. На нем лежал непонятно как очутившийся здесь большой увесистый молоток.

Татьяна не стала задумываться, почему он тут лежит.

Вот отличное оружие!

Она подскочила к столу, схватила молоток и приблизилась к кровати. Некоторое время стояла в нерешительности, крепко сжимая гладкую деревянную ручку. На мгновение ею овладело просветление. Она с ужасом разглядывала лицо сына, и какое-то давно забытое чувство кольнуло душу. Вот так же, бывало, давным-давно по ночам стояла она возле кроватки Стаса и подолгу смотрела на спящего.

Татьяна безвольно опустила руки. Молоток чуть не выпал из ослабевшей ладони.

Но что-то толкало ее к кровати. Волна нежности прошла и уступила место ледяной злобе. Надо покончить с гадиной, и поскорее. Она крепко стиснула ручку молотка и что есть силы опустила его на голову сына. Раздался неприятный чмокающий звук. Спящий вскрикнул и попытался приподняться. Татьяна нанесла новый удар. Жертва застонала и упала лицом в подушку. Тут уж, не помня себя, женщина стала наносить удары куда попало. Луна снова скрылась за тучами, и густая тьма наполнила комнату. Руки были в чем-то мокром.

Лежащий на кровати давно перестал хрипеть, а она все била и била…

Внезапно вспыхнул электрический свет. Татьяна в ужасе обернулась и увидела, что на пороге стоит… Стас! Не веря своим глазам, она вновь уставилась на то, что лежало на кровати. Кровавое месиво вместо головы, судорожно сжавшая край простыни рука. Кто же это? Взгляд упал на прислоненную к изголовью кровати гитару. Володя!!! Неужели она обозналась?! Не может быть! Татьяна опять обернулась к стоящему в дверях сыну. Тот холодно улыбнулся и покачал головой.

Все поплыло перед глазами несчастной женщины, и она грохнулась на пол.