вырасти в геометрической прогрессии, если доступ к индульгенциям получат все души, независимо от их нынешнего состояния и местоположения, Сикст первым разрешил покупать индульгенции от имени умерших. Эту новую концепцию он представил в папских индульгенциях 1476 г., средства от которых шли на восстановление собора во французском городе Сент. При поддержке теолога и будущего кардинала Раймонда Перауди Сикст переиначил текст сентских грамот, указав, что отныне их можно использовать для «заступничества». Это означало, что родственники тех людей, чьи души предположительно находились в чистилище, могли купить индульгенцию для своих покойных близких так же, как для самих себя. Собранные деньги должны были пойти поровну на строительство собора в Сенте и в фонд Крестовых походов против турок[1059]. На практике это означало, что немалая часть прибыли от этих индульгенций перетекала в папскую казну. Что случилось с деньгами после того, как они оказались в руках Сикста IV, оставалось только догадываться.

Неудивительно, что неожиданное расширение сферы действия индульгенций вызвало недоумение у многих, в том числе у теологов Парижского университета[1060]. Сикст IV оставался непоколебим. У него были заботы поважнее, чем неодобрение ученых, а продажа индульгенций приносила папе солидный доход, который никак нельзя было упускать. По этой причине система расширилась, и Рим продолжал выдавать индульгенции, которые печатали десятками тысяч экземпляров и продавали всем желающим на Западе, особенно в Северной Европе, где интерес к отпущению грехов и заступничеству за умерших с каждым годом как будто усиливался. В целом при жизни Сикста все эти новшества не вызывали серьезного сопротивления. Типографии продолжали выпускать индульгенции, а верующие – их раскупать. Только в начале XVI в. недовольство коррумпированной системой вылилось в прямые нападки на папство и церковь. Последней каплей стали индульгенции, поддержанные папской буллой Sacrosanctis. Папа Лев X (второй сын Лоренцо Медичи Великолепного) издал ее, чтобы собрать средства для масштабной дорогостоящей реконструкции базилики Святого Петра в Риме. Это вызвало бурю. Человеком, чьи возражения против этой схемы разожгли пожар, из которого родилась Реформация, был Мартин Лютер, молодой профессор Виттенбергского университета, сделавший для гибели средневековой Европы столько же, сколько Гутенберг и Колумб.

95 тезисов

В конце XV в. типографии выпускали не только Библию и стопки индульгенций, но и множество других материалов. К началу XVI в. в Европе было напечатано около 27 000 книг[1061]. Однако книги составляли лишь часть печатной продукции. Гутенберг лично печатал календари, в которых подробно перечислялись все религиозные праздники и благоприятные дни для кровопускания и приема слабительного[1062]. Появились первые газеты, освещавшие всевозможные замечательные события: так, в 1492 г. недалеко от города Энсисхайм на землю упал метеорит, а в следующем году в Париже, Базеле и Риме напечатанные на латыни газеты рассказывали о приключениях Колумба в «Индийском море»[1063]. В том же десятилетии германский император Максимилиан I распространял в своих владениях большие печатные плакаты с политическими объявлениями, а позднее во время противостояния с Венецианской республикой заказывал пропагандистские брошюры, подстрекавшие жителей Венеции восстать против своих правителей. Брошюры разбрасывали с воздушных шаров над позициями венецианской армии примерно так же, как разбрасывали с самолетов информационно-пропагандистские листовки во время великих войн XX в.[1064].

Именно в этом контексте следует рассматривать публикацию знаменитых «Тезисов» Мартина Лютера, выразивших горячее возмущение автора по поводу продажи индульгенций. «Тезисы», напечатанные в Виттенберге осенью 1517 г., представляли собой серию научно обоснованных выкладок о состоянии западной церкви. В предисловии Лютер приглашал несогласных прийти и поучаствовать в диспуте, посвященном этим вопросам[1065]. Тезисы Лютера изначально рассчитаны на общественное обсуждение. Поскольку Лютер облек критику церкви в форму открытого приглашения к академическим спорам, неудивительно, что он, следуя протоколу, размножил их и разослал всем потенциально заинтересованным участникам. Согласно поздним протестантским легендам, Лютер донес свою точку зрения до общественности, прибив «Тезисы» к дверям местной церкви. Скорее всего, это вымысел. На самом деле наиболее ранний из сохранившихся экземпляров «Тезисов» Лютера – тот, который он 31 октября отправил по почте архиепископу Альберту Майнцскому. В любом случае «Тезисы» оказали на общество необычайное действие.

В начале XVI в. напечатать нужное количество экземпляров «Тезисов» проще всего было в университете, где преподавал Лютер. Однако вскоре после первой публикации Лютер совершенно потерял контроль над этим процессом. Тезисы стали достоянием общественности и глубоко задели людей за живое. Их издания начали быстро распространяться. Люди слышали о них и хотели их прочитать, книгоиздатели перепечатывали их. В течение нескольких недель «Тезисы» Лютера обрели, как мы сказали бы сейчас, вирусную популярность. В последние месяцы 1517 г. в Германии были изданы сотни экземпляров, часть на латыни, как в оригинале, часть в переводе на народный язык. Еще через год сочинения Лютера стали известны образованной публике и книготорговцам в Англии, Франции и Италии[1066]. Лютер позднее утверждал, что никогда не стремился к славе и известности, и его крайне удивил произведенный «Тезисами» фурор. Однако современная история вирусной популярности говорит нам, что наряду со случайностью в ней нередко играет роль и сознательный расчет. Так или иначе, после 1517 г. джинн вырвался из бутылки.

Лютер однажды назвал себя сыном, внуком и правнуком крестьянина и заметил, что ему удалось получить образование только потому, что его отец ушел из родной деревни и стал преуспевающим плавильщиком меди в Мансфельде (в современной немецкой области Саксония-Анхальт, примерно в 100 км к северо-западу от Лейпцига). Именно там в 1483 г. родился Лютер. Позднее он поступил в соборную школу в Магдебурге и в университет в Эрфурте. В 1505 г., когда Лютеру было 22 года, он получил степень магистра и принял духовный сан, присоединившись к братьям-августинцам[1067]. Через три года он читал богословские лекции в Виттенберге и за год до своего тридцатилетия получил там степень доктора богословия. Он специализировался на псалмах и Послании апостола Павла к римлянам. Словом, на первый взгляд в Лютере не было ничего необычного.

Но в ходе своих богословских размышлений Лютер постепенно заинтересовался природой божественного прощения. По мнению Лютера, прощение нельзя заслужить теми или иными делами – это исключительно вопрос веры. Сейчас суть этой проблемы может показаться нам малопонятной, а разница чисто формальной. Очевидно, к этой мысли Лютера изначально подтолкнула почти невротическая одержимость несовершенством собственной души. Но, размышляя на эту тему, профессор пришел к выводам, получившим впоследствии серьезный политический резонанс. Лютер утверждал, что путь на небеса прокладывают не дела, а вера, и это никак не вписывалось в картину мира, где католическая церковь накапливала богатства, призывая позаботиться о спасении души через деятельное покаяние или денежный взнос. Если для спасения достаточно было лишь верить, раскаиваться, любить ближних и молиться о благодати, то в чем тогда был смысл папских индульгенций и буллы Sacrosanctis 1515 г. и, в частности, зачем