Женщина эта — классная дама Оли Мещерской, немолодаядевушка, давно живущая какой-нибудь выдумкой, заменяющей ей действительнуюжизнь. Сперва такой выдумкой был ее брат, бедный и ничем не замечательныйпрапорщик, — она соединила всю свою душу с ним, с его будущностью, котораяпочему-то представлялась ей блестящей. Когда его убили под Мукденом, она убеждаласебя, что она — идейная труженица. Смерть Оли Мещерской пленила ее новоймечтой. Теперь Оля Мещерская — предмет ее неотступных дум и чувств. Она ходитна ее могилу каждый праздник, по часам не спускает глаз с дубового креста,вспоминает бледное личико Оли Мещерской в гробу, среди цветов — и то, чтооднажды подслушала: однажды, на большой перемене, гуляя по гимназическому саду,Оля Мещерская быстро, быстро говорила своей любимой подруге, полной, высокойСубботиной:

— Я в одной папиной книге, — у него много старинныхсмешных книг, — прочла, какая красота должна быть у женщины… Там,понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные,кипящие смолой глаза, — ей-богу, так и написано: кипящие смолой! —черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннееобыкновенного руки, — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькаяножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины,покатые плечи, — я многое почти наизусть выучила, так все этоверно! — но главное, знаешь ли что? — Легкое дыхание! А ведь оно уменя есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть?

Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этомоблачном небе, в этом холодном весеннем ветре.

1916