что обмениваемые количества зерна и мяса измеряются одинаковыми отрезками). При этом полезность приобретаемого зерна составит аа'dg, так что чистый прирост степени полезности от обмена составит величину, равную hdgc. Очевидно, что в интересах А следует продолжать обмен до тех пор, пока он не достигнет точки m. То же самое движение (разумеется, в обратном порядке) проделает и владелец зерна В. В результате обнаруживается, что лишь в точке пересечения двух кривых, т. е. в точке n, устанавливается равенство предельных полезностей обоих товаров.

Сообразно этому У. Джевонс вывел свое уравнение обмена. Оно показывает, что предельные полезности каждого товара представляют собой функцию его количества. Так, если лицо А владело а единицами и отдало из них в процессе обмена х единиц, то предельная степень полезности собственного товара будет представлять для него ф1(а – х), а предельная степень полезности товара, который он приобретает, – ф1 (у). Для лица В, уступившего у единиц собственного товара в обмен на х чужого, соответствующие величины будут составлять ф2(b – y) и ф2(х). В итоге получим два уравнения:

По мнению У. Джевонса, эти два уравнения вполне достаточны для определения конечных результатов обмена, так как они содержат две неизвестные переменные – величину х и величину у при данных обстоятельствах на данном рынке.

Сказанное свидетельствует о том, что теория обмена У. Джевонса покоится на постулате о равенстве предельных полезностей, получаемых с последней единицы обмениваемых товаров. Данное утверждение, базирующееся на основе графической и аналитической интерпретации, не выходит, однако, за рамки математической абстракции. Как показала вся последующая история развития маржинального анализа, оно не получило сколько-нибудь серьезного теоретического обоснования. И это не случайно. Ведь в повседневной жизни, если и ставится вопрос о равенстве предельных полезностей обмениваемых товаров (что само по себе весьма сомнительно), то он решается каждым субъектом рынка индивидуально, исходя из собственных потребностей в данный момент времени, что не позволяет установить общую закономерность этого процесса. Кроме того, не существует единой единицы измерения не только такого равенства, но и самих предельных полезностей товаров, вступающих в обмен (заметим, все попытки, предпринимавшиеся в этом направлении, не увенчались успехом).

Указанные недостатки нашли отражение и в теории цены У. Джевонса. Согласно этой теории, уровень цен определяется, с одной стороны, отношением между спросом и предложением. Имея в виду это обстоятельство, У. Джевонс заявлял: «Наша теория полностью совпадает с законами спроса и предложения». «Законы спроса и предложения, таким образом, представляют из себя результат того, что мне кажется истинной теорией ценности или обмена».[1230] И в другом месте: «Основные законы, регулирующие ценность, называются законами спроса и предложения и что они имеют очень важное значение». «Рыночная цена будет та, для которой спрос, существующий при данной цене, будет равен предложению, соответствующему этой цене».[1231] С другой стороны, эта цена определяется исключительно предельной полезностью. В этой связи У. Джевонс писал: «Существует известный род оценки (esteem) или желательности (desirableness), который мы можем испытывать по отношению к вещи помимо всякого определенного сознания соотношения, в котором она может быть обменена на другие вещи. Я мог бы сказать, что это отчетливое чувство ценности, очевидно, идентично с предельной степенью полезности. В то время как часто цитируемая потребительная ценность Адама Смита есть общая полезность блага для нас, меновая ценность определяется предельной полезностью».[1232]

Вместе с тем У. Джевонс высказывал мысль о том, что предельная полезность, в свою очередь, зависит от уровня цен. Таким образом, опять-таки образуется порочный круг: цены определяются ценами (как и в первом, так и во втором варианте).

Не вышел по существу за рамки этого порочного круга и наиболее крупный представитель математической школы Л. Вальрас. В обобщенном виде он изложил свои взгляды в работе «Элементы чистой политической экономии, или теория общественного богатства» (1874).

Предмет политической экономии Л. Вальрас разделял на три части: чистую абстрактную теорию (науку в собственном смысле слова), прикладную экономическую теорию (искусство) и общественную экономию (мораль). Под первой он понимал науку об отношениях между вещами («вещь – вещь»), включающих все факты обмена, которые могут изучаться посредством физико-математических методов; под второй – науку об отношениях человека к вещам («человек – вещи»), составляющие содержание процесса производства или индустрии; под третьей – науку об отношениях между людьми по поводу вещей («человек – человек»), т. е. отношения собственности, исследованием которых должна заниматься наука о морали.

Однако все свое внимание Л. Вальрас сосредоточил на чистой абстрактной теории. По его мнению, в ней главенствующую роль играет математический метод, который является отнюдь не экспериментальным, а рациональным. Суть данного метода заключается в следующем. Физико-математические науки, как и собственно математические науки, исходят из опыта, заимствуя из него свои реальные типы. Из этих типов они абстрагируют типы идеальные и определяют их, затем строят a priori конструкции своих теорем и их доказательств. Наконец, они вновь обращаются к опыту, но не для того, чтобы подтвердить, а для того, чтобы применить свои выводы. Ибо каждый прекрасно знает, если он хотя бы немного занимался, например, геометрией, что радиусы окружности равны друг другу, что сумма трех углов треугольника равна сумме двух прямых углов лишь в абстрактных и идеальных окружностях и треугольниках. Подобно этому «политическая экономия должна заимствовать из опыта типы обмена, предложения, спроса, рынка, капиталов, доходов, производительных услуг, продукции. Из этих реальных типов она должна абстрагировать, по определению, идеальные типы и рассуждать относительно последних и должна вернуться к реальности, когда научная часть уже сделана, или же с целью приложений. Таким образом, на идеальном рынке у нас будут идеальные цены, находящиеся в строгом соотношении с идеальным спросом и предложением. И так далее. Будут ли эти чистые истины часто применяться? Мы увидим, что эти истины чистой политической экономии дадут решение самых важных, самых спорных и наименее ясных проблем прикладной политической экономии и общественной экономии».[1233]

Итак, по Л. Вальрасу, применение математического метода в политической экономии предполагает, во-первых, заимствование из опыта реальных типов экономических фактов; во-вторых, абстрагирование из этих типов соответствующих им идеальных типов, изучение которых позволяет сделать a priori определенные выводы; в-третьих, обращение вновь к опыту, но не для того, чтобы проверить истинность этих выводов (они предполагаются таковыми), а для того, чтобы применить их к решению весьма важных дискуссионных проблем прикладной политической экономии и общественной экономии. Следовательно, чистая политическая экономия имеет дело с идеальными построениями (конструкциями, по терминологии автора), поскольку эта наука является абстрактной