Последний, сидящий справа, Тоне тоже понравился. Улыбка вовесь рот открывала неровные зубы, но мальчишка их явно не стеснялся. Высокий,крепко сбитый, он казался младше своего русого соседа именно из-за выражениялица – совершенно детского, щенячьего выражения восторга оттого, что егофотографируют, что потом он сможет рассматривать себя на карточке и показыватьдрузьям и знакомым. Младший брат Тони был точно таким же, и она некстативспомнила, каких трудов стоило двум другим братьям и самой Тоне отучить его,маленького, от курения, к которому его за один вечер пристрастил кто-то изстарших школьников, в компании которых Лешка случайно оказался. Слова о вредекурения для него были пустым звуком, и он, не скрываясь, радостно рассказывал,что его даже не стошнило после первой сигареты, хотя и Вовика, иСерегу-Толстяка тошнило, он сам видел. Не действовала даже угроза рассказатьвсе отцу. Тогда они втроем заставили его выкурить полпачки, и Тоня до сих порбледнела, вспоминая тот жутковатый урок. Но зато Лешка долго не мог безотвращения смотреть на сигареты и курить по-настоящему так и не начал.

Тоня с фотографией в руках пошла в залу, забыв задвинутьящик комода. «Виктору покажу, – подумала она, – если он знает детейтети Шуры, то, наверное, знает и остальных». Она уселась за стол, посмотрела наснимок еще раз и тут поняла, что никаких «наверное» быть не может, потому чтоснимал сам Виктор. Это было абсолютно очевидно! И она удивилась, как не понялараньше. Когда Тоня попыталась объяснить себе, откуда взялась такая уверенность,у нее не возникло никакого иного объяснения, кроме как «дом подсказал». Этобыла правда. Словно чей-то звонкий голос произнес где-то рядом или у нее вголове: «Витька, только ты держи фотоаппарат ровно, а то я в кадр не войду!»

Она положила карточку на стол и устремила взгляд в окно, закоторым раскачивались яблони на ветру и шелестели листья.

Двадцать лет назад

– Витька, только ты держи фотоаппарат ровно, а то я вкадр не войду! – крикнул Сенька, глядя на Витьку, умело выставляющеговыдержку и диафрагму.

На всякий случай Витька достал из кармана экспонометр ипроверил по нему экспозицию, с удовлетворением убедившись, что все сделалправильно.

– Не двигайся, вот и войдешь, – ответил он, отходяна полшага и прицеливаясь. – О, отлично-отлично, вот так и стойте…

– Вить, я устала, – заныла Юлька, которой ихотелось фотографироваться, и было страшно: вдруг она плохо получится нафотографии. И когда Витя будет рассматривать снимок, он каждый раз станетговорить сам себе: «Ну Юлька и уродина».

– Юленька, подожди еще секундочку… Внимание!

Раздался щелчок, и Витька оторвался от объектива.

– Ну а теперь давайте на фоне речки, только пустькто-нибудь другой фотографирует.

Пока он объяснял восхищенному Сеньке, на что нужно нажиматьи кто должен быть в центре, Андрей спросил у Мишки:

– Слушай, вы туда больше не ходили?

Мишка помотал головой. Уточнять, о чем идет речь, не нужнобыло: слишком живо было воспоминание о том, что они видели у дома колдуньи.

– Миш, а откуда она вообще взялась, та Антонина? –негромко спросил Андрей.

– Пускай тебе Женька расскажет, она лучше меня этусказку знает, – серьезно ответил Мишка и пошел к брату посмотреть наВитькину технику поближе.

Конечно, они все рассматривали ее все утро, но Мишкехотелось еще раз подержать в руках небольшой фотоаппарат, так приятно и тяжелоложившийся в руку. Хорошо бы, чтобы и у него был такой… С другой стороны,баловство ведь, игрушка. Не, мотоцикл лучше в тыщу раз. Может, даже в две тыщи.

– Значит, тебе про Антонину рассказать… –констатировала Женька, усаживаясь на корточки, как делали Мишка сСенькой. – Так вот, никуда она не приходила.

– Как не приходила? А в деревне она откуда тогдавзялась?

– А ниоткуда. Она тут до деревни была.

– То есть как? – поднял брови Андрей. –Сколько ей лет, получается?

– Много, Андрюша, много. Да ты слушать будешь илинет?! – неожиданно рассердилась Женька.

– Буду, буду.

– Тогда не перебивай. В общем, много-много лет назад наместе нашей деревни стояла одна избушка, а в нем жила ведьма, и вокруг был лес.Ведьма иногда к людям выходила и выменивала у них продукты на всякие съедобныекорешки и травки. А потом сюда приехали люди и решили: будет здесь новаядеревня и назовут ее Калиново. И среди тех людей наш дедушка был. Построилиизбы, а на ведьму никто внимания не обращал. Но потом прошел слух, что онаможет приворотные зелья готовить, и к ней начали бабы разные ходить, а иногда имужики тоже. И она никому не отказывала, всем готовила свои отвары. А в деревненачались драки и склоки, потому что то у одного жена уйдет, то у другой мужскромный загуляет. В общем, всякое-разное начали говорить в деревне. И решили вконце концов для своей же пользы прогнать ведьму. Правда, прогнать не простотак, а денег ей предложить, чтобы уехала в другое место и там свои делаведьминские делала. Боялись ее, вот что. Пришли к дому, а там и нет никого,только девчонка какая-то маленькая на печке сидит. Откуда взялась – никто незнает. Посмотрели на нее, стали с ней говорить – она не отвечает. Из избы еевыводят – а она плачет и вырывается. Ну, и оставили ее там. Те женщины, которыедобрые, еду поначалу приносили, а потом смотрят: а она и не берет ничего, а всесобаки да кошки пожирают. Ну, в общем, забыли про нее все. А потом как-то разпроходит наш дед мимо ведьминского дома, смотрит – а по огороду женщина высокаяходит, непонятно откуда взялась. Он ее позвал, она на него обернулась – а глазакак омуты. Он давай креститься! Так когда крестился, у него рука заныла, но всеравно он крест сотворил, она глаза-то и отвела. А дед домой прибежал и всемрассказал, что в деревне новая ведьма появилась.

Андрей поймал себя на том, что низкий Женькин голос словноусыпляет его, переносит к избушке, вокруг которой ходит женщина с глазами какомуты. Словно он сам хотел перекреститься, но женщина с усмешкой смотрела нанего, и он не мог даже руки поднять. Вокруг избушки ходил драный черно-белыйкот с такими же глазами, как у женщины, и на шее его моталась длинная грязнаяверевка…

– Андрей! Да ты меня слушаешь?

– Слушаю, слушаю, – забормотал он, с трудом отведявзгляд от воды.

– А чего на реку смотришь, как полусонный? Ну, слушайдальше. И жители пришли всей деревней к дому ведьминскому, а за забор зайтибоятся. Дед наш кричит: мол, кто ты такая, откуда взялась? А та женщинасмеется: я, говорит, всегда здесь была и всегда здесь буду, сколько меня нивыгоняйте. А попробуете еще раз выгнать, я вашей деревне такое устрою, чтоздесь ни одного дома не останется. И как начнет руками водить! Все перепугалисьи по домам бросились. Вот тогда все и поняли, что колдунья-то старая, но какона узнала, что прогонять ее собираются, наколдовала так, что стала девчонкой,и росла опять, как бы заново. И с тех пор ее в покое оставили. А потом так дажеснова стали ходить к ней, только потихоньку, чтобы никто не видел. Но онаникогда приворотного зелья не дает, об этом все знают – только лечит, ну,может, скот заговаривает.