неприятном происшествии, которое с ним случилось, но всякие мысли все равно лезли в его голову. К тому же, хмельные черти еще кружили в его голове. Он думал о поставленной задаче в Сэльме, думал, справятся ли его спутники с суровым отбором или их выставят посмешищем вместе с ним. В конце концов, еще неизвестно, сколько человек нужно будет добрать до полного состава. Луду не терпелось прочитать письмо с указаниями, но он знал, что раньше времени его лучше не вскрывать. А еще ему вдруг стало интересно узнать про Швеника, где он и что с ним стало. Исчез ли он навсегда или появился на следующий день? В любом случае, это теперь не его дело, чему он был очень рад. Он точно знал, что будет получать жалованье каждый месяц, а сам Мерзослав вряд ли бросит свои темные дела в Великограде и навестит его в Зеленолесье. По меньшей мере, год он будет вдали от своего властителя. Мысль эта грела ему сердце, но телу становилось холодней. Спустившаяся на землю ночь оказалась прохладной, да и осень стала показывать свой истинный нрав. Начал дуть неприятный ветер, и Луд укутался в свою робу. Много чего он еще думал в эту ночь, тревожные мысли его сменялись приятными, пока дремота не стала его подчинять, но уже под утро. С первыми лучами зари он почувствовал сильную тягу ко сну, и, не сопротивляясь, уснул.

Как только он сомкнул веки, проснулся Мирон, внутренние часы которого работали бесперебойно. Потянувшись и зевнув, он поприветствовал Клясеня:

- Доброе утро, Клясень, укротитель всей живности Зеленолесья! Как прошла ночная дорога?

- Ночь была ясной и спокойной. Я люблю такие тихие ночи, - ответил тот, не повернув головы. Тирина сидела на его плече лицом к Мирону, отчего тому казалось, что он разговаривает с совой, - Только господин всю ночь ворочался.Тревожные мысли окутали его разум и мучили всю ночь.

- А кого они не будут мучить, если тебя покусала эта дрянь, укус которой загонит тебя в гроб? Все бы тревожились, - с видом мудреца сказал Мирон и осторожно ткнул пальцем спящего Луда, - А сейчас намертво спит, да? Что ж, сон ему сейчас кстати, полезен будет, - Мирон достал из кармана куртки трубку и закурил, - Солнце уже взошло, тебя наверное пора заменить?

- Не стоит. Я могу не спать три луны подряд.

- Давай хотя бы после полудня сменю тебя, а то еще завернешь не туда. Кстати, дней пять-шесть назад я почти задремал ночью и проморгал поворот в Арамил, что по пути к вам. Дня два мы потеряли. Или, как там по-твоему, две луны, - тут Мирон перешел на шепот, - Ты только сударю нашему не говори, а то он меня вышвырнет на дороге прямо здесь. Он же у нас такой, взрывной. То из-за пустяка обидится, то невозмутимый как скала. А в целом он хороший, я это сразу понял, как увидел его. Только вот бывает иногда каким-то... высокомерным, что ли, - Мирон затянул трубку, выпустил кольцо дыма и продолжил, - Все эти его заносчивости. «Я из Великограда, я из Великограда, да ты знаешь, на кого я работаю, и кто я такой». Тьфу! Слышать противно. Но все же внутри он добрый и отзывчивый. Это просто его таким хозяин сделал.

- Господин пытается быть не таким, какой он есть, не самим собой, это его губит. Клясень не любит притворство. Природа никогда не притворяется.

- Ну это ты конечно умно сказал, - усмехнулся Мирон, потягиваясь в телеге, - Нет, он не притворный слизень, - он глубоко затянулся табачным дымом, - Просто не может найти себя.

Глава 13. Выстрел средь бела дня

Тем временем небо затянулось тягучими тучами, предвещая не то хилый дождь, не то ударный ливень. Холодный влажный ветер выл с севера, бил в лицо Клясеню и всей телеге. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко над землей, еле выглядывало из-за стаи облаков. Повозка шла первую половину утра меж высоким еловым лесом и степью, но потом степь с правой стороны постепенно превратилась в еще одну сторону леса. Дорога стала пролегать через Призрачный лес – так его назвали за синеватое свечение ночью, как будто там водились призраки, – и была зажата с обеих сторон могучими еловыми деревьями. Мирон, воспользовавшись случаем, погрузился в полусон, Клясень же молча вел повозку, а Луд спал непробудным сном. Телега, поскрипывая, двигалась на север. Казалось, этот день надо просто переждать и дождаться следующего, такой он был унылый и серый.

Но вот, когда повозка достигла середины Призрачного леса, считавшегося также мирным и не самым опасным, разве что для рассказа страшных сказок маленьким детям, и когда уже начало моросить, раздался звук, похожий то ли на треск, то ли на свист. Мирон с Клясенем не разобрались, что же такое произошло, и тут же дернулись. Мирон подозрительно оглядел по сторонам, но ничего кроме бесконечных дремучих елей он не увидел, а потом начал осматривать телегу.

- Что там такое? Я услышал странный звук, - вполоборота спросил пастух, уже ставший кучером.

- Да ничего такого, - лежа успокоил его Мирон, - Наверное, на какую-нибудь корягу наскочили, она и треснула. Можешь забыть, все в порядке, - он широко зевнул и добавил: - Кстати, оказывается у нас из телеги торчит штырь, я его раньше почему-то не видел. Видимо, чтобы в дороге на нем сушить мокрые штаны.

- Штырь?! – удивленно воскликнул Клясень, глаза которого широко распахнулись, а борода чуть ли не поднялась дыбом, - Я раньше никогда не замечал в нашей повозке никаких штырей. Возможно, это не штырь, возможно, это... – тут его глаза наполнились ужасом, - ...стрела!

Но не успел он это слово договорить, как воздух рассекла еще одна – да, именно стрела, а не штырь для сушки штанов, как подумал Мирон. Второй выстрел прошелся мимо кобылы, именно в нее целился неведомый стрелок. Через мгновенье третья пущенная стрела со свистом пролетела сквозь бороду Клясеня, вырвав клок волос. Наконец, четвертая стрела вонзилась в бок кобылы, раздался неистовый лошадиный вопль, телега потеряла управление. С левой стороны леса на путников мчалась пара бегунов, как показалось Клясеню – с ножами в руках. Мирон же просто прирос к телеге, в ужасе ожидая, что же будет. С другой стороны из гущи леса выскочила еще одна пара, стремительно осаждающая уже