Внутри помещения у противоположной стены спиной к входящим стояли мужчины, все в тёмной одежде. Сотрудники ещё раз объяснили процедуру опознания вошедшей свидетельнице и двум понятым — пожилой женщине и рослому парню. Прозвучала команда «приступайте». Зина всматривалась в похожие спины, автоматически считая тёмные фигуры: «Раз, два, три, четыре, пять». Все в шеренге были или средней комплекции, или довольно поджарые.

— Нет, не узнаю. Может, его здесь и нет, — неуверенно произнесла она.

Мужчинам было приказано повернуться лицом к двери. Второй справа оказался в наручниках. Это был брат погибшей Светланы.

— А теперь никого не узнаёте? — пристально смотрел на неё следователь.

— Узнаю! В наручниках брат сестёр Клепиковых.

— Его вы видели в тот вечер? Это он выпрыгнул из окна?

— Я уверена, что видела его в тот вечер, но раньше. Он входил в подъезд, когда было ещё светло, где-то около пяти, то есть семнадцати, — поправила себя Зина.

— Так вы уверены, что это был не тот человек, который выпрыгнул из окна? — настаивал следователь.

— Я не могу сказать уверенно, что это был не он, как и утверждать обратное.

Зине дали подписать акт после понятых и провели в соседний кабинет, где и оставили одну до окончания процедуры. Она опустилась на стул перед пустым письменным столом. Проходили минуты ожидания. От нечего делать свидетельница приблизилась к окну. Ясное небо вверху и кусок пустого двора внизу разделили серебристые прутья решётки. Из соседнего кабинета доносился звонкий голос подруги:

— Пусть наклонятся вперёд! Так-так, ещё ниже! Теперь прижмите локти к бокам и наклоните голову! Повернитесь немного боком! Так, теперь замрите! — продолжала командовать Таня. — Вот если бы они пробежались, да негде…

Зина услышала «бу, бу, бу» — видимо, задавал вопросы следователь.

— Так я и смотрю! Что торопите? Я боюсь ошибиться. А можно, они ещё присядут? — не унималась Татьяна.

— Бу-бу-бу… — продолжил мужской голос, вдруг что-то за стеной грохнуло, послышался смех.

— А теперь встаньте, мужчины!.. Нет, не всё! Пусть ещё раз наклонятся. Локти прижмите к туловищу. Сделайте вид, что бежите! Нет, никого не узнаю, вот если только вот этот!

И опять «бу-бу-бу-бу-бу-бу». И звонкий голос Тани: «Он самый худой из всех». По всей вероятности, дальше было приказано мужчинам повернуться, так как Татьяна воскликнула: «Ну, вот видите: я угадала. Он в наручниках!».

Зина облегчённо вздохнула: наконец-то всё закончилось, и она сейчас будет свободна. Но не тут-то было. Действие в соседнем помещении, по-видимому, продолжилось. Было слышно, как передвигались стулья, скрипела дверь — выходил кто-то, переговаривались мужчины. Зина обеспокоилась: несколько минут не звучал голос подруги. Она прислушалась. С той стороны воцарилась тишина. Зина дёрнула ручку — дверь оказалась запертой.

— Вот и попалась! — с тоской произнесла она, почувствовав себя арестованной, и кинулась к окну: внизу, в центре двора, озиралась по сторонам Татьяна.

— Таня! Таня! — закричала в отчаянии Зиночка, ломая ногти о шпингалет, замазанный краской. Окно всё-таки открылось, и попавшая в ловушку что есть силы затрясла крепкую решётку, не переставая кричать: — Таня! Таня! Спаси меня! Меня не выпускают!

Татьяна услышала зов помощи и увидела в окне распятую на решётке подругу:

— Ты что там делаешь?

— Обо мне, наверное, забыли! Выручи меня! А то я с ума сейчас сойду!

— Стой там, не уходи! Я скоро! — выкрикнула на бегу Татьяна.

— Стой! Не уходи! — передразнила Зина. — С удовольствием ушла бы отсюда, если б могла!

Несколько минут одиночества в небольшом замкнутом пространстве казались ей пыткой, она металась между окном и стеной, пока в соседней комнате не послышались шаги и не распахнулась дверь. На пороге возник Кречетов, за его спиной маячила Татьяна. Пётр Иванович извинился за «головотяпство» коллег, пообещал наказать виновных. Зина не стала слушать его, а прошмыгнув мимо, почти бегом бросилась из здания, чтобы вдохнуть свежий воздух свободы. Следом летел голос подруги: «Не несись так, я на каблуках не успеваю».

На улице Зина наткнулась на группу мужчин, куривших у входа. Двое дружно хохотали, слушая рассказ третьего: «Она нам такое опознание устроила: то сесть, то встать, то в наклон. Санька сегодня с бодуна, так не удержался вприсядку, пытался ухватиться за что-нибудь и… ха-ха… грохнулся на спину вместе со стулом. Еле эту дамочку выпроводили, а то бы загоняла нас совсем!». Мужчины посторонились, пропуская запыхавшуюся девушку, и опять встали в кружок. И тут на них, как торпеда, налетела Татьяна.

Зацепившись каблуком за порог, падая, она инстинктивно выбросила руки вперёд, ухватив за грудки ещё улыбающегося рассказчика, с чёрной рубашки которого рикошетом отлетели все пуговицы, обнажив волосатую грудь, к которой по инерции и прижалась Татьяна. У пострадавшего оказалась хорошая реакция — падающая блондинка, подхваченная под локти, приняла вертикальное положение, выровнялась, встряхнулась, обвела взглядом оторопевших мужчин, слегка удивившись истерзанной рубашке, выразила всем искреннюю благодарность и продолжила движение подиумной походкой с гордо поднятой головой, заплетая ногами косы.

Оглянувшаяся на шум Зина стала свидетельницей странного братания подруги с тремя мужчинами, а затем её роскошного дефиле по двору прокуратуры. Татьяна, поравнявшись с ней, не сбавляя скорости, бросила на ходу:

— Посмотри, мужики ещё пялятся на меня?

— Они похожи на три соляных столба, — сообщила озадаченная Зина.

Оказавшись за воротами, Татьяна сложилась пополам и закатилась в хохоте. Зина, заразившись весельем, вопрошала сквозь слёзы: «Что? Что ты сме-ёшься?».

— Ой, не могу, ой не могу! Вот это оторвалась! Давно такого у-д-до-вольствия не по-о-луча-ала!

— Ну, расскажи, расскажи! — молила Зина.

Всхлипывая от смеха и глотая слова, подруга показала почти пантомиму, как во время опознания откровенно издевалась над мужчинами, как потом обнаружила перепуганную Зину за решёткой, как бежала за ней по коридору и на улице упала в объятия незнакомцев.

— Так это на тебя они жаловались? Это ты их так загоняла, что один упал?! И ты их ещё обняла на прощание?! — потешалась Зина.

Девушки двинулись вдоль дороги по тротуару, продолжая веселиться. Внезапно сзади завизжали тормоза, и Таню, шедшую с краю, ударом отбросило вперёд влево, где она и приземлилась на четвереньки. Зина бросилась поднимать подругу, вокруг собрались прохожие, и никто не догадался запомнить номер серебристой иномарки, скрывшейся за углом. В толпе предложили вызвать милицию и «скорую помощь». Но пострадавшая отказалась, решив, что отделалась лёгким испугом и счёсанными коленками и что «на сегодня достаточно общения с милицией, а то будет перебор». Кто-то остановил такси, и Зина отвезла подругу к свекрови, которая не на шутку переполошилась, всё причитала, смазывая зелёнкой раны на коленях снохи. Максимка стоял рядом с бабушкой и участливо спрашивал тоненьким голоском: