не темны́х лесов;

Всё крыцит ёму ззади царь Бадан Бадановиць:

«Заезжай-ко ты в стену не воротами,

Ц́е́рез тын-то скаци да ц́ерез башни науго́льния».

55 Приехал тотарин на широкой двор,

Оставлял-то он добра́ коня-та середи он широка́ двора,

Сам заходит в полаты в княженеськия;

Он кинаёт скоро грамоту на круглой стол,

Поворот он держал да всё вон пошол;

60 Запирал у полаты двери на́крепко,

Вси полатушки-ти тут да покосилисе,

Вси око́лёнки со страху поломалисе.

Он[106] ведь скоро призыват двух братьиц́ей крестовыих:

Во перьвы́х зовёт Добрынюшку Никитиця,

65 Во вторых зовёт Алёшеньку Поповиця:

«Роспецятывайте, братьиця крестовыя,

Ёрлыцьки тотарськи скорописцяты».

Они стали тут ведь скоро росьпечатывать;

Говорит-то князь Владимир таковы реци:

70 «Вы цитайте-тко,[107] всё братьиця, да не утайте-ко».

Они стали цитать, — слезно́ заплакали:

«Эта грамотка, Владимир-князь, тебе пришла нерадосьня:

Подошел-то ведь царь-от всё Бадан Бадановиць;

Собирал-то он ведь силы ровно три года,

75 Он ведь со́брал силы-то ведь с трёх земель;

Он ведь просит у тебя да трёх бога́тырей:

Перьву голову он просит всё у тя Илейку Мурамця,

Во вторых просит Добрынюшку Никитиця,

Во третьи́х просит Алёшеньку Поповиця:

80 „Отсеку-то я ведь сам у их да буйны головы“».

Тут-то скоро Владимир одеваютц́е

Со своей он с Опраксеёй Королевисьнёй,

Одевают на себя всё платьё чёрное,

Платьё чёрно на собя, платьё печальнёё;

85 А пошли-то они всё да во Божью́ церьковь,

А служить пошли молебны всё великия;

Отслужили молебны во Божьё́й церьквы.

Тут заплакал князь Владимир горюцьми́ слезми:

«Ишше все у мня бога́тыри розьехались!»

90 А идёт он да из Божьё́й церьквы —

К им настрецю всё калика перехожая,

Перехожая калика, переброжая;

Кланёлся Владимир-от калики перехожою:

«Ты откуль идёшь, калика, куды путь держишь?» —

95 «Я иду-ту, иду в сла́вной в кра́сён Киев-град

Я ко ласковому князю ко Владимеру;

Я спрошу-ту у тибя, всё князь, поведаю:

Почему ходи́шь в цёрном платьи в пец́е́льнём-то?» —

«Подошла ведь у нас силушка под Киев-град».

100 Говорит-то калика перехожая:

«Не калика ведь иду я перехожая —

Я иду ту тибе старая старыньшина,

Шьто по имени казак я Илья Муромець,

Из оче́тесьва иду я сын Иванович».

105 Ему кланялса Владимир до низко́й земли:

«Ты не мошь ли, Илья Мурамець, помиловать

Ты не ради всё миня, князя Владимера,

Ты не ради Опраксеи Королевисьни —

Хоть ты для́-ради Божьи́х ц́ерьквей соборныих,

110 Уж ты ради мана́стыре́й-то хоть спасёныих,

Уж ты для́-ради сиротских малых детоцёк?»

Говорил ёму Илья всё таковы реци:

«Отказал ты, князь Владимир, нас от Киева

Шьчо двенадцеть-ту ведь лет нас поры-времени».

115 Тут заплакал князь Владимир горюцьми́ слезьми;

Поклонилсэ он Ильи всё до низко́й земьли,

До низко́й ему земли, да до резвы́х всё ног:

«А постой же за веру православную!»

Тут ведь взял-то Илья Мурамець всё князя за праву руку́,

120 Он княгину Опраксею за леву́ руку:

«Вы не плаць-ко-се, князь да со кнегиною!

Постою-ту я за веру православную,

Постою я за Божьи́ ц́ерьквы́ соборныя,

За соборьныя ц́е́рьквы богомольния,

125 Постою я за мана́стыри́ спасёныя,

Постою-ту за сирот, за вдов за бедныих.

Ты да дай-ко мне-ка, красно нашо солнышко,

Насыпай ты пе́рьву мису кра́сна золота,

Насыпай ты вто́ру мису циста се́ребра,

130 Насыпай-ко третью мису скатна жемцюга;

А пойдём-то ведь к царю да всё с подарками;

Я возьму-то всё с собой князя Владимира,

Я возьму всё Добрынюшку Никитиця,

Мы возьмём ишше́ Олёшеньку Поповиця;

135 Мы пойдём-то к ёму скоро́ с подарками».

Как приходят всё к царю Бадану-ту Бада́новицю,

Принесли-то ему ско́ро подароцьки:

Как подносит князь Владимир пе́рьву мису кра́сна золота;

Принимает тут тотарин все едной рукой,

140 Он не бьёт-то всё ц́елом за то, не кланитц́е;

Подавает другу-ту мису циста се́ребра, —

Всё примает тотарин едино́й рукой;

Подаваёт третью́ ведь мису скатна жемцюгу;

Берёт-то тотарин всё подароцьки;

145 Говорит ему собака таковы реци:

«Ты возьми-ко, да ты князь Владимир же,

Ты прими у меня цяру зелена́ вина,

Зелена́ же вина цяру, полтора ведра».

Ай берёт-то князь Владимир едино́й рукой,

150 Выпивает князь Владимир тольки он один пивной стокан,

Подаваёт эту цяроцьку всё ста́ром-то старыньшины,

Шьчо тому ли казаку всё Ильи Мурамцю;

Выпивает Илья всё на единой дух.

Шшевелились у его всё могуци́ плеци,

155 Розгорелось у его да ретиво́ серьцё,

Лепёта́[108] же во лици перемениласе.

Ай как говорит ведь царь Бадан Бадановиць:

«Ты воспоежай топере, князь, во Киев-град;

Ты оставь мне трёх могуциих бога́тырей:

160 Во перьвы́х-то оставь да Илью Мурамця,

Во других оставь Добрынюшку Никитиця,

Во третьи́х оставь Алёшеньку Поповиця;

Сам ты запирайсе на крепки́ замки,

Ты крепи-ко-се свою-ту стену городовую.

165 Я прибью, зайду, со старого до малого».

Ай Владимир-князь поехал со Добрынюшкой да со Олёшенькой во Киев-град,

Илья Мурамець поехал ко Почай-реки;

Он ведь стал-то тут двенадц́еть-то бога́тыре́й розыскивать,

Он искать-то ведь их стал по зелёны́м садам:

170 Они езьдят по садам, всё забавляютц́е

Они всякима дворяньскима забавами.

Он ведь скоро крыцял Иле́юшка-та зыцьним голосом:

«Собирайтесь-ко, бога́тыри, в одно место;

Мы пойдём-ко скоре́ ко славну граду Киеву,

175 Мы ко ласковому князю ко Владимеру».

Ишше скоро съежались все бога́тыри:

А приехал-то в перьвы́х Самсон всё Си́льнёй-от,

Пересмяга-то приехал со племянницьком;

Они хоть не вси поимянно упомянуты.

180 А поехали ко городу ко Киеву,

Да ко ласковому князю ко Владимеру;

Отслужили обедьни с панафидами,

С панафидами обедьни, всё с молебнами.

Они стали тогда метать всё же́ребьи; —

185 Как ведь выпало Самсонушку всё Сильнёму,

Ай