Колле считал несколько странным и даже смешным тот факт, чтоФаш, обычно избегавший публичных заявлений и выступлений, так остроотреагировал на скандал, связанный с педофилией в Католической церкви. Этихсвященников следовало бы дважды вздернуть на виселице, заявил он тогда. Одинраз за преступления против детей. А второй – за то, что опозорили доброе имяКатолической церкви. Причем у Колле тогда возникло ощущение, что второевозмущало Фаша гораздо больше. Вернувшись к компьютеру, Колле занялся своиминепосредственными обязанностями на сегодня – системой слежения. На экраневозник детальный поэтажный план крыла, где произошло преступление, схему эту онполучил из отдела безопасности Лувра. Двигая мышкой, Колле внимательнопросматривал путаный лабиринт галерей и коридоров. И наконец нашел то, чтоискал.

В глубине, в самом сердце Большой галереи, мигала крошечнаякрасная точка.

La marque[18].

Да, сегодня Фаш держит свою жертву на очень короткомповодке. Что ж, умно. Остается только удивляться хладнокровию этого РобертаЛэнгдона.

Чтобы убедиться, что их разговор с Лэнгдоном никто неподслушивает, Безу Фаш даже отключил мобильный телефон. К несчастью, то былавесьма дорогая модель с двусторонним радиоканалом, который вопреки его приказамиспользовался сейчас одним из агентов для оперативной связи с начальником.

– Capitaine? – В трубке потрескивало, словно прирадиопомехах.

Фаш в ярости стиснул зубы. Что такого важного моглопроизойти, чтобы Колле вдруг посмел прервать его интимную беседу сподозреваемым, особенно в такой критический момент?

– Oui?[19]

– Capitaine, un agent du Département de Cryptographicest arrivé[20].

Гнев Фаша моментально утих. Криптограф? Что ж, хоть и невовремя, но новость неплохая. Обнаружив на полу загадочное послание Соньера,Фаш тут же передал снимки сцены преступления в отдел криптографии в надежде,что кто-то из их специалистов сможет разъяснить ему, что, черт побери, хотелсказать этим куратор. И если сейчас прибыл специальный шифр{2},то это почти наверняка означает, что они смогли прочесть послание Соньера.

– Я занят, – бросил Фаш в трубку, всем тоном даваяпонять, что не в восторге от этого звонка. – Попроси криптографа подождатьна командном посту. Поговорю с ним, как только освобожусь.

– С ней, – поправил его голос на том концелинии. – Это агент Неве.

Настроение у Фаша сразу испортилось. Софи Неве он считалодной из самых больших ошибок управления судебной полиции. Эту молодуюпарижанку, изучавшую криптографию в Лондоне, года два назад Фашу насильнонавязало начальство, следуя развернутой в министерстве кампании привлекать кслужбе в полиции больше женщин. В министерстве были неумолимы и не сталиприслушиваться к доводам Фаша, убежденного, что подобная политика лишьослабляет силовые структуры. Женщины непригодны к работе в полиции не только всилу физиологических особенностей, одно их присутствие самым негативным образомсказывается на мужчинах, отвлекает от дела, расслабляет. Опасения Фашаоправдались: Софи Невё обладала особым даром отвлекать его сотрудников, и этобыло чревато дурными последствиями.

Тридцатидвухлетняя дамочка обладала решительностью,граничащей с упрямством. Она умудрилась настроить против себя асов французскойкриптографии, всячески доказывая превосходство новой методологии, которойпользовались в Британии. Но больше всего беспокоило Фаша то обстоятельство, чтоглаза всех мужчин отдела были постоянно устремлены на эту весьмапривлекательную молодую женщину.

– Агент Неве настаивает на немедленной встрече с вами,капитан, – прозвучал голос в трубке. – Я пытался остановить ее, ноона уже направляется в галерею.

Фаша передернуло.

– Нет, это просто ни в какие ворота не лезет! Ведь я яснодал понять…

На секунду Роберту Лэнгдону показалось, что Фаша вот-вотхватит удар. Он не закончил фразу, челюсть у него отвисла, глаза налилиськровью. И взгляд этих глаз был устремлен на нечто, находившееся у Лэнгдона заспиной. Не успел сам Лэнгдон обернуться, как услышал мелодичный женский голос:

– Excusez-moi, messieures[21].

Он обернулся и увидел молодую женщину. Она направлялась покоридору прямо к ним энергичной легкой походкой, каждое ее движение былоотмечено особой грацией. Одета она была в длинный, почти до колен, кремовыйсвитер и черные леггинсы. Довольно привлекательна, успел отметить Лэнгдон, леттридцати. Густые рыжевато-каштановые волосы свободно спадали на плечи, обрамляямилое лицо. Она разительно отличалась от кокетливых, помешанных на диетеблондинок, что наводняли Гарвард. Эта женщина была не только красива иестественна, она излучала уверенность, силу и обаяние.

К удивлению Лэнгдона, она подошла прямо к нему и протянуларуку для рукопожатия:

– Месье Лэнгдон? Я агент Неве из отдела криптографииуправления судебной полиции. – По-английски она говорила с французскимакцентом, что придавало речи особое очарование. – Рада с вамипознакомиться.

Лэнгдон взял ее нежную руку в свою и почувствовал, что тонетво взгляде удивительных глаз. Глаза у нее были оливковые-зеленые, ясные, авзгляд – цепкий и немного язвительный.

Фаш злобно втянул сквозь зубы воздух, готовясь дать ейвзбучку.

– Капитан, – словно почувствовав это, она быстрообернулась к нему, – прошу прощения за вторжение, но…

– Се n'est pas le moment![22] – сердитобуркнул Фаш.

– Я пыталась дозвониться, – продолжила Софипо-английски, из любезности к Лэнгдону. – Но ваш мобильный был отключен.

– Я отключил его специально! – прошипел Фаш. –Чтобы не мешали говорить с мистером Лэнгдоном.

– Я расшифровала цифровой код, – просто сказала она.

Сердце у Лэнгдона забилось в радостном предвкушении. Онарасшифровала код?

Фаш молчал, не зная, как реагировать на это заявление.

– Чуть позже объясню, – добавила Софи. – У менясрочная информация для мистера Лэнгдона.

На лице Фаша отразились удивление и озабоченность.