баба Галя собрала остатки пищи в большую кастрюлю и сказала нести её на задний двор. Там сейчас приедут из деревни и заберут свиньям всё, что пионеры не доели. Тем без разницы, с комочками каша или без.

Мы вытащили бак и уселись ждать.

Вдалеке показалась повозка, запряжённая лошадью. Когда она подъехала ближе, мы увидели возничего. Это был Мишка. Тот самый.

– О! – искренне удивился я. – Какие люди!

Мишка спрыгнул с повозки и поздоровался с нами.

– Это тебе, что ли, отходы пионерские сгружать? – поинтересовался Шурик. – Твои свиньи небось, как боровы, на таких харчах отъедаются. В двери не входят.

– Если бы. Это в колхоз всё. На общественные нужды.

– Никакой справедливости, – заметил Генка. – Возишь ты, а едят колхозные свиньи.

Мишка только рукой махнул.

– Грузите, – и он снял с повозки пустой бак взамен полного.

Мне тоже это показалось несправедливым. Работает Мишка, а жрут колхозные свиньи. Вдруг Мишкины недоедают?

– А ты себе отложи, – предложил я ему.

– Председатель узнает, так отложит, что потом долго докладывать придётся. Мы уж как-нибудь сами, – не согласился Мишка. – Да и свинья у нас одна. Сами не прокормим, что ли?

Но я всё равно был не согласен. Жажда справедливости требовала равноправия. Каждой свинье по пионерской каше. И не важно, чья она. Колхозная или Мишкина.

– А ты приводи свою после обеда, – предложил я. – Мы её прям тут и покормим. И всё честно будет. Это же не ты, а мы её угостим.

Мишка сказал, что свинья не собака и на поводке её не приведёшь, но все остальные тоже стали настаивать на этой идее. Всем очень захотелось посмотреть на живую свинью, да ещё и покормить её. Ладно, мы с Вовкой уже видели их в деревне, а вот Шурик с Генкой свиньями не были избалованы. И Мишка сдался. Правда, он предупредил, что ему может влететь от Сивыча, если тот узнает. Да и от бабки, если та заметит пропажу свиньи. Так что ему нужны значимые аргументы для того, чтобы пойти на такую авантюру.

– А кто такой Сивыч? – поинтересовался Вовка.

– Как? Вы уже несколько дней в лагере и не знаете, кто такой Сивыч? – удивился Мишка.

В общем, Мишка просветил нас, рассказав, какие у кого прозвища в этом лагере. Сивыч – это Сергей Иванович, старший пионервожатый, Бояныч – художественный руководитель, а Самоделкин – это трудовик, который ведёт технический кружок, Клизма – врачиха, с которой Вовка уже имел честь близко познакомиться. С Коробочкой мы уже тоже были знакомы. Ну и ещё несколько персонажей помимо Матрасихи и недавно получившего прозвище Паганини Алексея.

За свинью мы пообещали Мишке конфет, как только доберёмся до своих чемоданов. На том и порешили. После обеда мы ждали в гости Машку. Так звали Мишкину свинью.

Раздача обеда прошла без происшествий и нововведений. Баба Галя нам запретила проявлять инициативу и отказалась от моей помощи в приготовлении супа. На всякий случай. Но нам было уже неинтересно. Мы ждали окончания обеда и надеялись, что пионеры не очень голодные и оставят достаточно отходов.

Мы стояли на заднем дворе и ждали Мишку. Тот вскоре появился на своей повозке.

– Ну? – в нетерпении мы окружили его. – Где Машка?

– Вы что? Думали, что она в повозку сядет?

Мишка свистнул, и со стороны забора, из зарослей, ругаясь на свинью и направляя её палкой, появился его друг, который тоже был в тот раз на тарзанке. Свинья, похрюкивая и возмущаясь, семенила перед ним.

– Вот. Можете познакомиться. Машка, – представил свинью Мишка.

Мы спустили на землю бак с остатками еды. Машку два раза просить не надо было. Без направляющей палки она сама нашла бак и уткнулась в него. Мы окружили свинью и начали её, как собаку, наглаживать.

– А можно я на неё сяду? – Вовка повернулся к Мишке. – Я осторожно. Только чуть-чуть присяду.

Мишка кивнул, но предупредил, что за это придётся добавить конфет. Тут же и все остальные захотели посидеть на свинье.

Не успел Вовка оседлать Машку, как дверь столовой открылась и появилась баба Галя.

– А это что такое?

Свинья, кажется, почувствовала, что она несогласованно ест колхозное довольствие и ей сейчас влетит. Она вытащила морду из бака, хрюкнула и, к всеобщей неожиданности, пустилась наутёк. С Вовкой. Её как будто не смущал и не беспокоил наездник, который держался за её уши. Зрелище было впечатляющее. Свинья визжит, Вовка орёт, держась за свиные уши, и подпрыгивая уносится вдаль. Баба Галя не знает, как реагировать. То ли хвататься за сердце, то ли смеяться вместе с нами. В итоге смех победил, и она, как и мы, сложилась пополам от смеха.

Когда свинья с Вовкой скрылась за поворотом, баба Галя, отдышавшись, сказала нам, что даже никому рассказывать про это не будет. После усовершенствования раздачи завтрака она думала, что мы вряд ли чем-то ещё удивим, но мы превзошли все её ожидания.

Послеобеденный отдых не состоялся. Весь лагерь ловил Машку. Хорошо, что уже без Вовки. Его она сбросила на первом повороте. Точнее, он сам слетел, не удержавшись за уши.

Машку поймали и закрыли в сарае до разбирательства. Чуть позже в лагерь пришли деревенские ребята и поинтересовались, не забегала ли к нам свинья. Как будто они тоже не были в курсе ситуации. Сивыч сказал, что следить надо за свиньями, и отдал Машку.

Мы же остались совсем ни при чём. Хорошо, что никто так и не узнал предыстории. Вовку, катающегося на свинье, кроме бабы Гали и нас, никто не успел увидеть. Но повариха, как и обещала, умолчала об этом эпизоде. Зрелище улепётывающей Машки с Вовкой верхом стоило того молчания. Баба Галя разве что посоветовала нам бежать и спасать своего товарища, пока Сивыч не попался им на пути. Если мы хотим оставить это в тайне от других. Но свинья, как шило, которого в мешке не утаить. А Мишке пришлось ещё добавить конфет за то, что Машка, по его мнению, испытала стресс.

Глава 11. Фотоохота

В нашем лагере было, как и полагается, несколько кружков. Мы с нашими друзьями, Шуриком и Генкой, решили попробовать если не все из них, то те, которые нам показались интересными. Первым делом мы записались к Самоделкину. Он обещал, что научит нас выпиливать лобзиком и выжигать аппаратом по дереву.

Не скажу, что с первого раза у нас прям получилось. Лобзик не хотел пилить по нужной траектории и всё время норовил либо съехать в сторону, либо ломалась