Поэтому глава комиссии полковник Евтюков телефонировал в Главный Штаб, а оттуда уже связались с твоим супругом. Князь дал разрешение начать твое обучение прямо сейчас с условием, что это не повредит вынашиванию ребенка. Он так же дал согласие на твою мобилизацию сразу после того, как ты оправишься от родов.

«Вот же сука!»

Не то, чтобы Катя была недовольна таким развитием событий. В конце концов, стать боевым магом — это почти то же самое, что она сделала в своей прежней жизни, только в том мире не было магии, и она отправилась в спецназ. Возмутило ее другое: та легкость, с которой Гертнит все за нее решил. Она ему и нужна была, собственно, только, как ширма, и для продолжения рода. То есть, не женщина, не человек, а голая функция. И если раньше Катя хоть это и понимала, но как-то, скажем так, умозрительно, то сейчас его к ней отношение раскрылось в полной мере.

«Пидарас, он и в Гардарике мужеложец! — зло выругалась она в душе. — Он, блядь, разрешил меня мобилизовать! А меня спросить, тупая ты тварь, забыл?»

— То есть, меня заберут из института? — вопрос напрашивался и был наконец задан.

— Да, Катенька! — кивнула Анна Федоровна. — Завтра вернешься в Новгород. Будешь жить в вашем доме. На занятия в Академию тебя будут возить на автомобиле. И, разумеется, все будет происходить под наблюдением целителя…

* * *

Окончательно Катя покинула Добрынинский Институт Благородных Девиц только второго января, и для нее снова, в который уже раз, началась новая жизнь. Трудно сказать, как отреагировала бы на эти изменения прежняя она. Скорее всего, ей бы все это не пришлось по душе. Та Катя, какой она была до удара молнией, была в меру прагматичной, довольно-таки хитрой и целеустремленной девушкой. И что более важно, она была именно девушкой. Женское начало в ней было достаточно сильным для того, чтобы мечтать о сексе с мальчиками и грезить о своем собственном доме, о детишках и прочем всем, что обычно называют женским счастьем. Так что ей случившиеся перемены, скорее всего, не понравились бы. Разве что обрадовала бы беременность, идущая довеском к весьма спорному замужеству. Однако будучи человеком с довольно-таки гибкой психикой, она, в конце концов, все-таки приспособилась бы к новым императивам. Просто «тянула бы лямку» без всякого удовольствия, исходя из предположения, что приказы обсуждаются исключительно наедине с самой собой и, разумеется, только молча. Нынешняя же Катя была по-настоящему счастлива, оказавшись там, где надо, и, чувствуя себя «здесь», как рыба, наконец оказавшаяся в воде. Ей только надо было контролировать свои эмоции, чтобы окружающие люди не поняли, что она, и в самом деле, не такая как все прочие девушки или хотя бы большинство из них. Но это для такой опытной лицедейки, как она, и не работа вовсе, а так — развлечение. Поэтому те, кто занялся перековкой орал на мечи[19], полагали, что их действия только и делают, что ранят нежную душу слабой женщины. Соответственно, эти люди старались быть максимально деликатными и ни в коем случае не форсировать обучение, что более чем устраивало Катю, позволяя ей на каждом этапе своего становления боевым магом досконально разбираться, — и мужнина библиотека ей в помощь, — в том, чего на самом деле добиваются ее менторы и тьюторы и каковы механизмы происходящих с ней и в ней самой непростых изменений. Очень уж ей не хотелось быть для этих, с позволения сказать, Пигмалионов безмозглой Галатеей. Она предпочитала держать процесс под контролем, добавляя что-нибудь полезное там, где ей это казалось необходимым, и убавляя лишнее или избыточное там, где ощущала чрезмерное давление.

Учитывая ее беременность, физическая подготовка была сведена к приемлемому минимуму, только чтобы совсем уж не потерять форму. Зато с ней много и упорно занимались недоступной ей прежде теорией магии и проводили ускоренный курс офицерского училища. Став боевым магом, Катя должна была получить, как ей объяснили, как минимум звание поручика. Но поручик должен не только носить мундир, но и уметь это делать правильно, не говоря уже о том, что офицер — это профессия, требующая знания многих и многих гитик и разнообразных умений, начиная с правильного ношения фуражки и отдания чести и кончая стрельбой из табельного оружия, положенного боевым магам. К слову сказать, боевым магам полагался автоматический пистолет, напомнивший Кате небезызвестный в узких кругах пистолет Стечкина[20] и боевой нож-кинжал для ношения на поясе, но разрешалось так же использование второго, внештатного, револьвера или пистолета по выбору офицера. Так что Катя занималась так же стрелковой подготовкой, осваивая между делом различные винтовки и пистолеты-пулеметы. Упражнения в ножевом бое пришлось, к сожалению, сократить до минимума, но все-таки кое-что ей целители разрешили, и она этим кое-чем понемногу занималась.

Ну и наконец, скрытые резервы. Этим с ней занимались узкие специалисты в Академии Магии, где с помощью весьма специфических упражнений и воздействием хитро вымудренных чар в Кате пытались раскрыть ее огромный, как обещали, потенциал. Заниматься магией ей целители не запретили. Напротив, существовало мнение, что это полезно для развивающегося плода, — вернее, двух плодов, — тем более, что оба парня по заверениям гинекологов должны были родиться одаренными магами. Так что магией Катя занималась много и, похоже, не без успеха, поскольку построенный подсознанием щит постепенно поддавался воздействию. Фигурально выражаясь, уже в начале марта в нем появились трещины, и Катя начала на практике осваивать приемы боевой магии. А в начале июня доступ к магическому резерву открылся в полной мере, и при аттестации Катя получила девятую — «генеральскую» — категорию боевого мага. На самом деле, получилось почти случайно, но как раз из таких случаев и состоит жизнь удачливых героев. Неудачливые — быстро сходят с дистанции, а вот везучие засранцы, вроде той же Кати, все время оказываются там, где надо, и в то самое время, когда должны там быть.

Раскрытием Катиного Дара занимались специалисты из Седьмой лаборатории, и нельзя сказать, что у них ничего не получалось. Получалось и неплохо, но очень медленно и слишком «мелкими шажками». А в начале июня то ли по ошибке, то ли из-за общего головотяпства дежурный направил Катю на полигон, где она оказалась в компании незнакомого и к тому же злого и пьяного боевика, который начал издеваться над беременной штафиркой и отпускать на ее счет нелицеприятные замечания самого свинского характера. Особенно задело ее за живое высказанное не только вслух, но и так громко, чтобы слышало как можно больше свидетелей, мнение, что место