отметить, что запись Никезича в этой части почти не противоречит более подробной записи советского посла. Докладывая о разговоре, Бенедиктов обратил внимание на слова собеседника о том, что «положение в Чехословакии значительно лучше, чем он ожидал встретить, во всяком случае оно много лучше, чем об этом пишут в печати. Никезич охарактеризовал положение в стране как спокойное… новое руководство в Чехословакии не будет иметь больших проблем с бывшими буржуазными партиями в Чехословакии. Главные трудности будут заключаться в борьбе с новыми группировками в стране, которые возникли в виде „клубов“. В этой связи Никезич упомянул „Клуб 231“, заметив, что в его состав входят самые различные люди. Среди них находятся и те, которые невинно пострадали, и те, которые активно выступали против существующего строя в Чехословакии и были за это осуждены. По словам М. Никезича, их деятельность является наиболее опасной. Вместе с тем, он считает, что, если партия будет действовать активно, то и это препятствие будет преодолено». В отчете Бенедиктова также была зафиксирована и общая оценка, высказанная Никезичем: «главное заключается в том, что Чехословакии удалось сохранить единство партии. Сейчас перед ней стоит целый ряд неотложных вопросов, которые необходимо решать»: учреждение федеративного устройства в Чехословакии, повышение роли парламента в ее политической жизни, деконцентрация власти в руководстве партии и стране, последовательное осуществление хозяйственной реформы[133].

Помимо сообщений, почерпнутых Москвой из контактов с югославами, подобных приведенному, советская сторона располагала дополнительной информацией о пребывании Никезича в Праге. В том числе сведениями о том, что глава внешнеполитического ведомства СФРЮ во время переговоров с чехословацкими руководителями «заверил их в готовности ЦК СКЮ и правительства СФРЮ оказать Чехословакии необходимую поддержку. ‹…› заявлял, что Югославия уже 20 лет существует без диктатуры Москвы», а Чехословакия «имеет более развитую промышленность, чем Югославия, должна выстоять». Прозвучали заверения и о согласии югославов «расширить политические, экономические и другие связи между СФРЮ и Чехословакией, взять на себя роль посредника при осуществлении более тесных контактов между Чехословакией и Западной Германией»[134].

Действия СССР в Восточной Европе, развитие событий в Чехословакии, а также стратегия и тактика Югославии обсуждались 1 июля 1968 г. на совещании исполнительного секретаря ЦК СКЮ Миялко Тодоровича с главами югославских дипломатических миссий в европейских странах советского лагеря. Выступая на нем, посол СФРЮ в Москве Добривое Видич тщательно проанализировал внешние проявления советской политики в отношении Югославии и ситуацию в СССР. Он отметил, что «руководство КПСС твердо сохраняет негативные оценки развития процессов в самой Югославии, не проявляя особой сдержанности в выражении этого подхода». Посол напомнил, что трижды во время встреч на высшем уровне, в том числе «недавно в Москве», советская сторона оперировала «простыми, грубыми словами и соответствующей аргументацией… в непосредственных разговорах с товарищем Тито и другими нашими руководителями». По словам Видича, «советское руководство постоянно оказывает неприкрытое давление на наше внутреннее развитие», увязывая это с советскими представлениями «о роли великих держав» и «о роли и задачах Москвы в мировом рабочем движении и среди социалистических стран». Он также напомнил, что внутри- и внешнеполитический курс Югославии не совпадает с советскими представлениями, что порождает намерение Москвы «приблизить… действия [Белграда] к их взглядам», поскольку якобы «ход общего развития понудит Югославию перейти на позиции, которые больше подходят советским руководителям». Характеризуя внутреннее развитие СССР, Видич подчеркнул, что «в верхушке КПСС… достигнут компромисс и избран курс, который не предполагает проведения „более глубоких реформ“», что советская «бюрократическо-этатистская система еще располагает достаточным пространством для экстенсивного развития». Такова реальность, «с которой следует считаться в длительной перспективе».

Наряду с этим Видич указал на существование противоречий в механизме регулирования межнациональных отношений советской системы, на большую свободу культурного творчества, что противоречило упомянутому им компромиссу. Он не исключил, что руководство КПСС продолжит использование внутренних трудностей в Югославии не только в качестве «аргумента» в борьбе против прогрессивных сил в собственной стране и для подтверждения правильности своей продуманной политики, но и как обоснование возможности давления на другие социалистические страны. Посол предупредил: «Мы вновь [находимся] в фазе столкновения с советскими концепциями и действиями». На развитие отношений советской стороны с Белградом, по мнению посла, оказывает влияние и замысел КПСС провести новое международное совещание компартий, продолжив попытки договориться с США и одновременно ослабить позиции КНР. Видич указал, что события в ЧССР и независимое развитие Югославии помешали реализации задуманного, из-за чего Москва оказалась перед необходимостью определить, «как себя вести в дальнейшем». Сославшись на материалы, готовившиеся сотрудниками аппарата югославского посольства в Москве, он заметил, что СССР готов к развитию экономического сотрудничества с Югославией и вряд ли будет стремиться что-либо изменить в существующих положительных тенденциях, чтобы не предстать перед остальным миром как «несолидный партнер». Видич предполагал, что советские руководители «будут все больше подталкивать нас к своим формам сотрудничества, и поэтому нам не следует ожидать, что мы с легкостью сможем убедить их перейти к более современным способам экономического сотрудничества с Югославией». Видич предрекал также появление трудностей на этом пути, но полагал, что не следует каждый раз считать их результатом «политического давления».

Посол закончил свое выступление четко сформулированным предложением: не портить отношения там, «где это не является необходимым»; «начать вербальный диалог и оказывать сопротивление еще более открыто и агрессивно по принципиальным вопросам строительства социализма и отдельным вопросам международных отношений, более открыто высказывая наши взгляды»; «параллельно с этим продолжать усилия по развитию экономического и культурного сотрудничества, межпартийных связей, создавая этим возможности как для высказывания своих аргументов, так и для оказания определенного влияния»[135].

К настоящему времени исследователи не располагают сведениями о том, что содержание выступления Видича стало известно советской стороне по конфиденциальным каналам. Поскольку факт проведения указанного совещания скрыть было невозможно, югославы ограничились информированием о нем советских партнеров в самом общем виде. 5 июля в беседе в Государственном секретариате по иностранным делам (ГСИД) СФРЮ советник-посланник советского посольства П. С. Кузнецов попросил Д. Вуколича, в то время начальника Первого политического отдела ГСИД, рассказать о нем. Ответ был лаконичным и малоконкретным: «Послы были вызваны в Белград для того, чтобы в ходе встреч и бесед с югославскими руководящими деятелями и работниками госсекретариата по иностранным делам обменяться мнениями о состоянии отношений СФРЮ со странами, в которых они аккредитованы». Вуколич упомянул также и о встречах послов с руководителями экономического блока югославского руководства, указав, что «состояние отношений [с СССР] в экономической области в целом было оценено положительно, хотя отмечалось, что они не со всеми странами советского лагеря развиваются столь же успешно»[136].