Дистен вздохнул и некоторое время молчал.

– Сегодня мы все разойдёмся в разные стороны, –проговорил он затем. – И мало верится мне, чтобы судьба опять нас свела.Вы мне, ребятишки, во внуки годитесь, но не хочется мне, чтобы на меня хотькто-то сердце держал… Простите меня.

Щенок отозвался за обоих:

– И ты прости нас, почтенный гончар.

У рудничных стражников, встретивших караван, кони оказалисьничем не похожи на пегую красавицу под седлом Ксоо Таркима. Низкорослые,мохнатые, очень крепкие и коротконогие, они легко несли всадников и рысили поухабистой дороге с уверенностью, выдававшей настоящую горную породу. Такие неошибутся на тропе, повисшей над пропастью, не испугаются близкого камнепада ивзберутся на любую крутизну, точно снежные козы. И масть у всех трёх былаодинаковая – буланая.

Всадники, одетые в тёплые куртки мехом наружу, тожевыглядели похожими, как родные братья: бородатые, кряжистые, сильные даже навид. У каждого слева при седле висел маленький тугой лук в налучи, справа –полный колчан стрел. И ещё по длинному аркану из жёсткой, прочной верёвки.

Один из них, молодой, уже спешился, и свирепый Харгелл отдуши обнимал его, вслух называя племянником. Старший остался в седле; КсооТарким беседовал с ним, точно с добрым знакомым. А тот, проезжая мимо вереницырабов, смотрел на них по-хозяйски. Прикидывал, не тратя времени зря, кого накакую работу можно поставить…

Он придержал лошадь возле задка повозки и заглянул внутрь.Оттуда на него напуганно смотрели Каттай и Тиргей Рыжий, чья замотаннаятряпками нога покоилась высоко на мешках. Под взглядом всадника аррантпередвинул ногу и попытался прикрыть её свободным краем мешка. Хоть и понимал,что это было всё равно бесполезно.

– Странных рабов мне привозят в этом году! –Рудничный распорядитель вроде смеялся, но шутка была шуткой тольконаполовину. – Я-то думал, Тарким, хоть ты меня порадуешь добрым товаром,но и ты туда же, смотрю! Что у тебя тут? Хилый сопляк, который пустую-тотележку с места не сдвинет. И калека, навряд ли пригодный даже в гранильщики…

– Я слышал, судьбе было угодно сделать несравненногомастера Армара косоглазым и сухоруким, – скромно заметил Тарким. –Как же сильно, друг мой Шаркут, ты заблуждаешься, пытаясь судить об этих двоихпо их внешнему виду! Скажу даже больше: я собирался показать их тебе самымипоследними, после других, не наделённых столь удивительными достоинствами. Ибомальчишка, названный тобой сопливым и хилым, на самом деле – самый дорогойневольник в моём караване. Не гневайся, друг мой, но я за него собираюсьзапросить с тебя втрое дороже, чем вон за того мускулистого здоровяка…

Шаркут поднял бровь.

– Даже так?

– Даже так. Его зовут Каттай, и прими мой совет – обращайсяс ним ласково. Он наделён даром искать в земле воду и рудные жилы. Ты когда-топоказывал мне своих лозоходцев, так вот, ни один из них не обладает и четвертьюего силы. Его способность я обнаружил, правду молвить, случайно, но дажетеперь, совсем необученным, он поистине видит землю насквозь!..

– Даже так? – повторил Шаркут.

– Даже так. Ты можешь поверить мне на слово, а можешьиспытать его сам. А когда начнёшь со мной торговаться – подумай, во сколько онобошёлся бы тебе взрослым и прошедшим полную выучку. Отмечу особо, что этопослушный и понятливый мальчик…

Распорядитель кивнул.

– Я поверю тебе на слово. И без торга дам твою цену.

Он знал, что Ксоо Тарким не будет обманывать. И не потому,что приезжает в Самоцветные горы уже пятый или шестой раз и до сих порнеизменно был честен. Просто купцу, однажды попытавшемуся надуть Шаркута илииного распорядителя рудников, придётся навсегда забыть дорогу сюда. А то и зажизнь свою начать опасаться.

Каттай прошептал еле слышно:

– Ничтожный раб благодарит тебя за доброе слово, мойвеликодушный и милостивый господин…

Распорядитель перевёл насмешливый взгляд на Тиргея.

– Ну а про безногого ты что мне расскажешь?.. Он тожестоит втрое дороже обычного раба и ты, конечно, убедительно объяснишь мнепочему?

Его буланый конёк был по плечо пегой кобыле, но всё времявоинственно прижимал уши и порывался затеять с ней ссору, так что всадникамприходилось держаться на расстоянии и разговаривать громко.

Тарким ответил:

– Он повредил ногу уже в пути, когда нас накрылообвалом, и, право, уже выздоравливает. Он аррант, и вскоре ты убедишься, что,сохранив ему жизнь, я сберёг для тебя истинное сокровище. Хромота не помешаетему в той работе, на которой от него будет больше всего толку. Этот рабобразован, ему случалось спорить с придворными мудрецами вельмож, приближенныхк самому Царю-Солнцу…

Тиргей горько скривил губы, но, конечно, ничего не сказал.Если бы он совсем не держался за жизнь, у него было множество случаевраспроститься с нею и раньше.

– И какой же мне прок от его учёности? – повёлплечами Шаркут. – Он изобретёт мне трубу, по которой вода сама наверхпобежит?.. Знаешь, достопочтенный сын Ксоо, не привози ты мне больше аррантов.Они только горазды болтать, а хороших работников я что-то среди них немноговстречал…

– Даже так?.. – дружески передразнилТарким. – А что ты скажешь, узнав, что этот молодой раб совершил учёныеразыскания в Карийском хребте, обнаружив не замеченное другими?..

Когда всадники отъехали прочь, Каттай (его от волнения истраха колотила сильная дрожь) посмотрел на арранта и увидел, что тот плакал.

Ксоо Тарким и Шаркут не спеша миновали всю вереницу рабов, ио каждом невольнике торговец поведал всё, что узнал при покупке или во времядороги. Распорядитель внимательно слушал, задавал вопросы, кивал. У Шаркутабыли колючие маленькие глаза и необъятная память. Тарким знал: его собеседник,обходя рудники, не нуждается ни в каких списках рабов. И так помнит о каждомвсё, что необходимо.

Когда настал черёд клетки с двоими мальчишками, Ксоо Таркимнебрежно кивнул на Щенка.

– Это – самый дешёвый раб. Боги не расщедрились длянего на способности и таланты, зато вложили в сердце беспокойный и дерзостныйнрав… Впрочем, ты, я уверен, без труда его обломаешь.

– Венны!.. – буркнул распорядитель. – Был туту нас один лет двадцать назад, так хлебнул я с ним лиха. В жизни своей невстречал более тупой и злобной скотины…

Они вновь выехали вперёд, обогнав повозку и упряжных коней,и Тарким сказал:

– А насчёт второго мальчишки скажи Церагату – пустьполучше приглядится к нему. Из него, по-моему, будет толк…

«Если б исполнение желаний

Мне, о Небо, даровало Ты,

Я б весь мир избавил от страданий,

Весь народ – от горькой нищеты.