третью книгу, встряхивает её и тоже выкидывает.

– Как мне к нему подобраться?

Он выбрасывает следующую книгу и ещё одну.

– Пэн.

Он наконец останавливается:

– Хочешь узнать, как подобраться к Тёмному? Прекрати пытаться, – и возобновляет свои поиски.

Я не уверена, знает ли об этом сам Пэн, но, по ощущениям, он только что дал мне тайный ключ к Вейну.

Это всё ставит на свои места.

Конечно, парень вроде Вейна ненавидит, когда кто-то из кожи вон лезет, чтобы ему понравиться, а я только и делала, что бросалась на него. Черри делает то же самое, и Вейн её на дух не переносит.

Боже, какой дурой я была.

Нет, с этого момента я оказываю ему максимально холодный приём. Обжигающе-холодный.

Пэн хватает толстую книгу в кожаном переплёте, перелистывает страницы и резко останавливается.

– Ну как, нашёл? – спрашиваю я. Мне немного любопытно, что это за штука.

Он подходит к столу и опускает на него книгу, раскрывая её пополам – становится виден вырез в страницах.

– Не помню, чтобы клал её сюда, но память у меня в последнее время ни к чёрту.

Внутри выемки лежит гладкая чёрная ракушка.

– Это она?

– Да, она. – Он вытаскивает ракушку наружу. Она закручивается вокруг собственной оси, как волна.

– Выглядит совершенно обычной.

– Она из лагуны.

– О, да?

– Мне отдала её твоя мать.

Я недоумённо хмурюсь.

– Правда? Откуда у неё взялась волшебная ракушка?

Пэн хватает меня за руку и разгибает пальцы, вкладывая раковину мне в ладонь. Та намного теплее, чем я ожидала, кожу покалывает от прикосновения.

– Сколько лет было твоей матери, когда ты родилась? – спрашивает Пэн.

Он произносит это таким тоном, словно это самый обычный вопрос. Но на пустое любопытство не похоже.

– Девятнадцать, – отвечаю я.

Он кивает.

– Помнишь, я говорил тебе, что приводил её в лагуну после того, как Тилли проникла ей в голову? Что ей было больно, и я надеялся, что лагуна поможет ей успокоиться?

Конечно, я помню. Я тогда впервые поняла, что у Питера Пэна есть сердце.

– Да, – отвечаю я.

– Я привёл её туда, потому что она переживала.

– О чём?

– О ребёнке у неё в утробе. О тебе.

Глава 13

Питер Пэн

Только после первой встречи с королевой фейри Мерри призналась, что беременна.

Она вцепилась в меня, рыдая, и выговорила:

– Пожалуйста, спасите моего ребёнка. Я не хочу умирать здесь.

Что-то особенное в Мерри всегда заставляло нас вести себя с ней по-другому.

Она была нам как младшая сестра с самого прибытия на остров.

Все мы, в особенности я, не могли смотреть, как она страдает.

Тогда она вошла в воды лагуны и поплыла по бирюзовой поверхности на спине, и в воздух вокруг неё взлетали водовороты света.

– Лучше? – крикнул я.

– Намного, – отозвалась она.

Она провела там несколько часов, а я сидел на берегу, наблюдая за ней и светом, гадая, не ошибся ли я, не пора ли отказаться от погони за тенью.

Когда Мерри выбралась из воды, в руке у неё была морская ракушка.

– Где ты её взяла? – спросил я.

Лагуна никогда не выдавала своих сокровищ людям, как те ни старались. На дне под водой осталось лежать немало мёртвых пиратов, нырнувших в светящиеся волны, позарившись на чужое добро.

Мерри поглядела на предмет у себя в руке и нахмурилась.

– Не знаю. Может быть… ох. – Её взгляд устремился вдаль, словно она прислушивалась к чему-то за пределами моего понимания. – Это сокровище, – сказала она. – Для тебя. – И протянула находку мне. Как только ракушка оказалась у меня в руках, я сразу понял, что в ней есть магия.

А теперь эта маленькая тёмная штука снова попала в руки Дарлинг более восемнадцати лет спустя.

– Моя мама… была на острове уже беременной? – спрашивает она.

Внезапно обессилев, я падаю в кресло с высокой спинкой. Восходит солнце. Гораздо быстрее, чем мне хотелось бы.

– Да, к тому моменту уже да, – отвечаю я.

– Она никогда мне не говорила.

Напротив меня стоит такое же кресло, и Дарлинг устраивается на краешке сиденья.

– Это значит… в каком-то смысле… что я бывала здесь раньше.

– Полагаю, так.

Возможно, поэтому, когда она в моих объятиях, я чувствую, что вернулся домой.

Я никогда не скажу ей этого.

Я не скажу этого ни единой живой душе.

У меня нет слабостей – тем более в лице хорошеньких девчонок Дарлинг.

– Когда я впервые попала на остров, – произносит она задумчиво, – он сразу показался мне знакомым. Такое может быть?

– В Неверленде возможно всё.

Дарлинг возвращается к ракушке и внимательно её изучает.

– Она как будто слегка гудит, да?

То, что она может чувствовать магию в раковине, настораживает, хоть и не удивляет.

– Ты правда думаешь, что эта штука поможет тебе вернуть свою тень? – спрашивает она.

– Если я – бьющееся сердце этого острова, то лагуна – его душа, – объясняю я. – Я ничего не помню из своей жизни до того, как оказался здесь. Моё первое воспоминание связано с лагуной. И одно я знаю точно: всё, что приходит из неё, всегда наполнено магией. Так что да, я так думаю.

У меня начинает свербеть под кожей.

– Мне надо спускаться под землю, Дарлинг.

– Оу. Да, точно. – Дарлинг встаёт и возвращает ракушку мне. На ней нет лифчика, и соски под тканью твёрдые, как горошины. Мягкий свет фонаря у Дарлинг за спиной золотит её очертания.

Я хватаю её за запястье и дёргаю к себе на колени. Она тихонько взвизгивает.

– Пойдём со мной в постель, – говорю я.

Она ёрзает у меня на коленях, и мой член это замечает.

– Попроси меня вежливо.

В груди у меня зарождается рык. Я обхватываю рукой её затылок и склоняю ухом к своим губам.

– Пойдём со мной в постель, моя маленькая шлюшка Дарлинг, чтобы я мог как следует оттрахать твою мокрую киску и заставить тебя молить о пощаде.

С её влажных губ срывается шумный выдох, и она сжимает бёдра вместе.

Я веду другой рукой вверх по её голой ноге, к бедру, и воздух застревает у Дарлинг в горле.

Она издаёт тихий звук, похожий на всхлип, когда мои пальцы останавливаются всего в дюйме от её киски.

Клянусь, я могу почувствовать её тепло.

– А если я не устала? – вызывающе спрашивает она.

Непослушная девчонка.

– Мы могли бы начать с ванны. – Я скольжу ближе, и она раздвигает передо мной бёдра. – Ты, в конце концов, грязная.

На выдохе она издаёт смешок.

– Да, во мне полно спермы Питера Пэна.

– Ммм.