Она засмеялась, блестя живыми яркими глазами.

– Отстаете, Борис Борисович!

– Отстаю, – согласился я.

В машине она восторгалась и спутниковой навигацией, и роскошнымкреслом, и стереозвучанием, я польщенно улыбался, когда хвалят машину –хвалят хозяина, без особой нужды играл в шахматку, демонстрируя привод на всечетыре колеса и скоростные качества.

Дорога пошла на широченный мост, по обе стороны гирлянды цветныхфонариков, такие зажигают перед Новым годом, но еще рано, неужели я забыл окаком-то важном празднике?

Все чаще обгоняем автомобили с кокетливо задраннымизадницами, они мне напоминают гомосеков, на другой стороне моста та же стараячасть города, вся в невысоких кирпичных домиках. Низкие, очень неуютные, носнести эти серые двухэтажки нельзя: история! В каждом из них кто-то бывал,а то и жил.

Но все равно нет во мне, ну нет ожидаемого трепетапочтительности! Даже в древнем Кремле, где Царь-колокол, который никогда незвонил, Царь-пушка, из которой выстрелить невозможно, даже там не чувствовалсвященного восторга. Какая древность, когда на расстоянии вытянутой руки идревние акрополи Эллады, и Колизей Рима, и египетские пирамиды, и стелыХаммурапи, и гробница Тутанхамона!

Промелькнул огромный плакат, при виде которого я поморщился,словно прикусил на больной зуб: приглашает к себе какой-то «Строй-city», да,именно так и написано. Половина слова по-русски, другая – по-английски.Пока я рассматривал, нас обогнал «каблук» с надписью по всему борту «Chandler»:служба технической помощи…

Озлившись, я начал посматривать по сторонам внимательнее итолько сейчас увидел то, что уже давно вкрадывается в нашу жизнь, но почему-тоне замечаем: едва ли не треть реклам и вывесок на английском! И никто неспорит, не возмущается, все нашенское легко и без сопротивления уступаетзападному… и эти сраные россияне почему-то еще уверены, что сохранят и поднимутРоссию? Именно как Россию, без всяких западных инвестиций, западных менеджеров,вообще чего-либо западного… Как? К а к?

Юлия искоса наблюдала за моим лицом, спросила мягко:

– Тучи враждебные злобно гнетут?

– Да, – ответил я. – Да.

– Какие?

– Дурость наша. Мы уже отдали Россию, но отдали молча.Отдали, но сами себе в этом не признаемся. Как страусы сунули головы в песок,ждем…

Она слегка раздвинула губы.

– Чего?

– Что пронесет, – ответил я. – Само пронесет. Вотчто-то такое случится, Бог возьмет и спасет Россию. Просто так, ни за что. Онвроде бы дураков и убогих любит!..

– Вы в это не верите?

– А Дарвин на что? – огрызнулся я. –Я верю в закон выживания. И закон отсеивания слабых! Этот закон тожеБог установил, Дарвин его только сформулировал.

Когда ехали через эту половинку центральной части, сновапопался этот «Строй-city», видать, крупная фирма, а засмотрелся на табличку снадписью «Никитский бульвар», там зачем-то продублировано надписью «Nikitskiyboulevard»… так-так, вон и еще масса улиц! Это не говоря уже о многочисленныхказино и развлекательных заведениях, где названия кричат сами за себя: «РичардЛьвиное Сердце», «Монтесума», «Фараон», «Дюрандаль», «Эскалибур», «Kamelot»… Нуда ладно, можно еще вообразить, что владельцы настолько заинтересованы, чтобызаглянул кто-то из иностранцев, что плюют на соотечественников, но каким надобыть идиотом, чтобы на крохотную пивную забегаловку нацепить вывеску«Eldorado»?

А если не идиот, то кто?

Сердясь все сильнее, я увеличивал скорость, скоро и накрайней левой стало невмоготу, пошел по середине шоссе, играя в шахматку.Раньше, когда у меня был старенький опель, я сигналил, мигал фарами, чтобыуступили дорогу, а теперь проще обойти самому, чем ждать, пока сдвинутся сместа.

По всей огромной Москве пока что не встретил ни «ИльюМуромца», ни «Князя Владимира», или кого-то из прославленных князей, начиная откнязя Кия и Рюрика, а вот Ричардов Львиное Сердце только на своих маршрутахнасчитал одиннадцать, начиная от ресторанов и кончая пунктами для приемапосуды.

– Мать вашу, – вырвалось у меня, – в такой стране…с таким населением?

Слева шарахнулся серебристый мерс, слишком напористо пру навысокой скорости, готов на столкновение, опытные автомобилисты на расстояниичувствуют, от какого водилы чего ждать, а у меня сейчас давление, как уГастелло или Матросова по делу, а я в ярости и недоумении: у тех был впередивраг, а за спиной – друзья, но что у меня? Справа и слева одни недоумки?Или я сам чего-то недопонимаю?

Юлия напомнила со строгостью в голосе:

– Борис Борисович, успокойтесь. Вы же не на драку собрались?

Я с шумом выдохнул воздух, запертый в груди.

– Извините, Юлия.

– Ничего, – ответила она легко, – я ваштелохранитель, не забыли?

– Спасибо, Юлия. Вы правы, уже скоро, а я весь на взводе.

Через полчаса скоростной езды впереди замаячило здание, настолькоярко освещенное, что хватило бы всему Владивостоку, где то и дело отключаютэлектроэнергию, а на крыше еще и трехметровая фигура из лампочек, улыбающаясядевица в ковбойском костюме призывно делает ручкой, внизу надпись «Slots afun», чуть ниже: «Coin castle».

Юлия поинтересовалась:

– Разве мы в казино?

– Вроде бы в ресторан, – ответил я, но без уверенностив голосе. – Хотя Андыбин может и не знать разницы.

Я припарковался, а когда вылез из машины, с той стороныдверцу уже открывал генеральского вида солидный швейцар.

– Изволите отдохнуть у нас? – поинтересовался он.

– Изволим, – ответил я и попытался припомнить, дают лишвейцарам на чай. Официантам дают всегда, гардеробщикам – время отвремени, а вот швейцарам… гм. – У вас еще и казино?

– Только в холле, – ответил он поспешно. –У нас целый зал, но публика приличная.

Он забежал петушком-петушком вперед, распахнул двери.Я пропустил Юлию, вдвинулся следом, уже морщась от оглушающего ревамузыки, жестяного звяканья одноруких бандитов, их здесь длинный ряд вдоль стен.С потолка не льется, а обрушивается яркий праздничный свет, стены вкрасных и желтых тонах, впечатление разлитой крови, обнаженной плоти, я противжелания ощутил, что я тоже зверь, вообще скотина еще та, все это действует,возбуждает, подталкивает…

К нам подбежал один из местных менеджеров, я покачал головойи указал на распахнутую дверь на противоположной стороне зала:

– Мы туда.

Из дверей ресторана навстречу выкатываются незримые, ноплотные волны ароматов и запахов жареного мяса, разваренной рыбы, острыхприправ, кислейших вин, что красиво называются сухими, нас встретило и принялов объятия чувство довольства и сытости. Такое бывает, наверное, у семьи львов,что задрали пару молодых сочных антилоп и теперь дремлют на солнышке, иногда ленивопоглядывая на свежую добычу.