— Он врет!

— Это его жена, — подлетает Тери с остальными.

Кипиш захлопывает открытую дверь тачки. И она срывается с места.

Авария замирает. Всё. Попалась.

Мы поднимаемся в лифте, все впятером. Тишина… Я держу ее за локоть, вжимая в угол. Крепко. Наверняка, останутся синяки. Мне даже хочется этого, чтобы хоть как-то дать ей почувствовать «синяки» на моих внутренностях, которые я «набил» своими бессонными ночами за этот месяц.

Поворачиваю ключ и пинком открываю дверь, не отпуская ее локоть. Вталкиваю заразу внутрь. Остальные заходят следом за мной.

— Всё, пацаны, спасибо. Дальше я сам.

Пожимаю руку Тери, Кипишу…

— Не жести… — стреляет он в нее глазами. — Малышка совсем.

Не за того персонажа ты волнуешься, Кипиш, — вздыхаю я.

— Ян… — ловит ее взгляд Тери. — Из-за чего бы ты ни ушла… Это недоразумение. Отвечаю.

— Тогда, ты проотвечался, Тери.

Она выдергивает из моих пальцев свой локоть и уходит в комнату.

Протягиваю руку Гарику.

Начинает тянуть свою и замирает, так и не дотянув ладонь.

— Погоди. Я хочу поговорить сначала с Яной.

Переглянувшись, Тери с Кипишем выходят, захлопывая за собой дверь.

Между нами все начинает застывать. Мне не нравится взгляд Гарика.

— Зачем?

— Я помог тебе ее найти, Арчи. Вернуть сюда силой. А теперь я не уверен, что стоило.

— Почему?

— Не смей ее трогать.

Невесело усмехаюсь.

— Ты что, реально думаешь, что я ее… бью? — в недоумении развожу руками.

Закрывает глаза. Глубокий вдох.

— Я б лупил за такое. Честно. Но… дай нам просто пять минут поговорить. Чтобы я уехал отсюда спокойно.

— Яна, — повышаю голос. — Подойди.

А, ну да… Прям сорвалась, «бежит, аж волосы назад»…

— Ладно, зайди.

Проходит в комнату мимо меня. Я замираю в арке, облокачиваясь плечом на косяк.

Яна на кресле, ноги поджаты, смотрит в сторону, глаза зло прищурены.

Он садится перед ней, перед креслом.

Вздрагивает. Неуверенно поворачивается. Они смотрят друг другу в глаза. Долго.

— Яночка…

И я вижу, как по ее лицу начинают литься слезы, и дрожат губы. Она моргает, пытаясь сдержаться, но ничего не выходит, и они льются.

Это — как нокдаун для меня. Выносит. Напрочь. Мгновенно. И я, задыхаясь, смотрю на ее лицо.

Плачет. С ним. Открывается… Ему. Чужому!! Со мной — никогда ТАК.

Это даже не удар по лицу. И даже хуже, чем это извещение о разводе.

Эти ее слезы… эта открытость другому мужчине…

— Гарик. Ушел.

Не реагирует.

— УШЕЛ, Гарик! — начинаю орать я. — Быстро!

Неужели он не понимает, что нельзя смотреть на мою «обнаженную» жену?!?

Мне хочется закрыть ее, спрятать, чтобы никто не видел этого, НИКОГДА!

Я даже не уверен, что сам имею право это видеть.

Он встает, разворачивается ко мне. Меня трясет, я и дышу с трудом.

— Уходи…

— Не смей, слышишь? — он говорит мне одними губами, предупреждающе качая головой.

Что происходит? Что, бл*ть, происходит, я не понимаю!!

Проходит мимо меня в коридор.

— Арчи…

— Что?!

— Что ты сделал? На самом деле.

Да ну не знаю я!!!

— Сейчас выясню.

— Ласково. Не обижай ее.

Киваю.

Я буду стараться.

— Арчи?

— Ну, что еще?

— Я позвоню чуть позже. Дашь мне Яну.

Яну тебе дать? — скручивает меня.

Но он же друг мне.

Ты же друг мне, Гарик? Зачем ты просишь такие вещи?

Минуту мы смотрим с ним друг на друга. Противостояние затягивается.

— Нет, — качаю я головой. — Не дам.

— Всё. Спокойно. Позвоню — поговорим.

Уходит. Закрываю дверь на ключ. Убираю его подальше.

Возвращаюсь в комнату.

Об этой ее удушающей обнаженности напоминают теперь только разводы туши по горящим щекам. Губы тоже вздрагивают. Но уже далеко не по-детски. А в циничной усмешке. Все. Закрылась.

Разворачиваю ее кресло к столу. И свое тоже. Сажусь. Снимаю цепочку, с нее со звоном скатываются наши обручальные кольца.

— Ничего не хочешь сказать мне, Яна?

Поднимает глаза на стену.

— Здесь все написано.

— Хорошо, — даже не собираюсь спорить. — Хорошо.

Мы так долго не виделись, и я, теряя мысль, просто всматриваюсь в ее черты. Изменилась…

Не могу понять, в чем именно. Черты лица, что ли, обострились, стали более взрослыми. И взгляд стал другой.

Очень больно разговаривать сейчас о сути. Мне нужно время отдышаться. Поэтому я начинаю издалека.

— Зачем ты забрала мои деньги?

Не глядя на меня, усмехается.

— Они мне очень нужны.

— Для чего?

Молчит.

— Хорошо, — терпеливо киваю я. — Нужны, так нужны.

Хмурясь, крутит в руках телефон.

— Дай-ка… — протягиваю я ладонь.

Отдергивает руку.

— Я сказал: дай сюда.

Приподнимаюсь, перехватываю ее руку и выдергиваю телефон.

— Скотина… — рычит она, растирая запястье.

Ввожу пароль. Не реагирует. Еще раз. Нет. Еще раз.

— Ты что, сменила пароль? — поднимаю на нее глаза.

Уже не помню, чья конкретно ревность сподвигла нас на это, но очень быстро мы договорились, что телефоны у нас — прозрачная территория. И ни разу не пожалел об этом.

— Пароль.

Не реагирует. Мне хочется постучать телефоном об стол. Основательно, чтобы рассыпался. Я хочу знать, что внутри.

— И чего мы там прячем?

«Другой мужчина», — начинает коротить меня. — «Всегда был рядом».

— Тебя больше это не касается.

— Я муж твой, — кладу перед ней свой телефон. — Здесь старый пароль.

Не прикасается.

— Мне больше не интересен твой пароль. Трахай кого хочешь.