– Закон Ричера? – усмехнулся Ставиский.

– Кого?

– Верь в лучшее, готовься к худшему.

– Так говорили ещё наши праотцы, при чём тут Ричер? Кстати, как там американцы в Баире? Наши парни следят за ними? Есть новости?

– Баирцы гонят американцев вон из страны. Но ты же знаешь эту сволоту: грозят санкциями.

– Ещё бы им не грозить, на кону выход в другую вселенную с надеждой на получение военных супертехнологий.

– А вы как относитесь к американцам, Дионисий Порфирьевич? – полюбопытствовал начальник НТУ.

Застигнутый вопросом врасплох, Платов покряхтел немного, расстегнул воротник куртки.

– Американцы разные… их писатели и учёные – нормальные ребята, я со многими встречался. А политики и военные…

– Дерьмо!

– Ну-у… наши политики тоже не сахар.

– Согласен, негодяев и предателей среди них много. Но американцы – суть дети криминальной западной Европы восемнадцатого и девятнадцатого веков, сбежавшей в Америку от правосудия. Где бы они ни появлялись – там начинается смута, недовольство, мерзостные отношения и война. Достаточно вспомнить Ирак и Ливию. Ну, сменили они власть в этих странах, твари беспардонные, и что? Иракцы и ливийцы стали жить лучше? Сплошная разруха, борьба за власть, междоусобица, голод, нищета, конфликты, война!

Дорохов с удивлением оглядел лицо Ставиского, ставшее каменно-недобрым.

– Пётр Вельяминович, вы так не любите американцев?

– А за что их любить? – Ставиский заметным усилием воли справился с эмоциями, добавил глухо: – В Ираке погиб мой брат… их группа попала в засаду террористов… пытали… причём среди бандитов были и цэрэушники…

В кабине «Ленд Крузера» повисло молчание.

– Гегемоны хреновы… – пробормотал себе под нос Савкин.

Его никто не поддержал. Разговор увял.

На территории базы всё осталось в том же состоянии, в каком её оставил Дорохов, возвращаясь в столицу.

База отдыха была окружена кольцом боевых машин – танков, БТР и БМП. В двух километрах от неё располагались вертолёты – три «Ка-52» и четыре «Ночных охотника». Лагерь экспедиции по-прежнему находился в трёх километрах от базы, накрытой чуть ли не стометровой опухолью иновселенских растений, продолжающих понемногу расползаться во все стороны, увеличивая площадь вторжения.

Дорохова и Савкина разместили в отдельных утеплённых палатках, имеющих электрические модули обогрева, и оба принялись «командовать парадом», перекраивая систему прежних отношений и взаимодействий. Поскольку командование экспедицией снова перешло от Минобороны к ФСБ, часть воинских подразделений вернули в места постоянной дислокации, уменьшили воинский контингент оцепления, танковая часть уехала своим ходом, а освободившиеся палатки заняли специалисты научно-технического управления ФСБ и спецназ, имевший в своём распоряжении снегоходы, летающие доски – ховерборды и разнокалиберные беспилотники.

Дел набралось много. До самой ночи прибывшие устраивались, отдавали распоряжения, следили за установкой научной аппаратуры, изучали обстановку и наблюдали за горой «лиан» и «саксаула», от которой веяло неуютной враждебностью.

Ночью в палатку к Дорохову заявился Савкин, с виду совершенно не уставший.

– Андрей Тарасович, не спите?

– Как видишь, – буркнул Дорохов, мечтавший после полулитра горячего чаю рухнуть спать. Доложив директору о проделанной работе, он выдохся и уже почти ничего не соображал.

– Платов к вам не заходил?

– Зачем?

– Я с ним пообщался час назад.

– Поздравляю.

Савкин смутился, что выглядело как признание студента преподавателю в незнании предмета.

– Да у него родилась идея.

Дорохов с трудом удержал зевок.

– Хорошая?

– Может, Дионисий Порфирьевич сам объяснит?

– Он, наверное, давно спит.

– Да нет, уверен – сидит перед компом.

– До завтра его идея потерпит?

– Конечно.

– Тогда давай отдыхать, ноги гудят и башка отключается.

– Как прикажете. – Савкин заторопился, и Дорохов, преодолевая сонную одурь, сказал ему в спину:

– Пусть зайдёт, если ещё не уснул.

– Хорошо. – Савкин выскочил из палатки, впустив клуб морозного тумана.

Платов появился через несколько минут: до его палатки было всего два десятка шагов.

Дорохов успел глотнуть кофе и чувствовал себя бодрее.

– Кофе, Дионисий Порфирьевич?

– Спасибо, не на ночь.

– Водители говорят, что существует так называемый эффект тридцатого километра: водитель, выпивший для бодрости кофе, на тридцатом километре начинает засыпать.

– Не знал о таком эффекте, – удивлённо признался Платов.

– Я тоже, – сказал Савкин.

– Ладно, это не главное. Полковник сказал, что у вас появилась идея.

– Давайте обсудим. Возможно, я ошибаюсь. Мы не однажды запускали в иномериану беспилотники и вертолёты. По факту лёгкие машины с массой до трёхсот килограммов свободно проникали по ту сторону портала и попадали в мир Большого Леса, после чего возвращались.

– Их вытаскивали, так как электрические движки дронов переставали работать.

– Не имеет значения, они возвращались. Один раз смогла вернуться и тяжёлая машина массой в двенадцать тонн, да и то она, по признаниям пассажиров, летела каким-то зигзагом, попадая в пространство с чёрным лесом. Я и подумал, а не является ли иномериана двойным пробоем?

– В каком смысле?

– В самом обыкновенном. Являясь композицией так называемых боковых лепестков радиоимпульса, она пробила не только нашу брану в районе Земли, но и какую-то ещё, где растёт чёрный лес. И он сыплется не только к нам, но и вторгся в Большой Лес благодаря эффекту двойного пробоя.

Дорохов поймал взгляд помощника.

– Не тут ли собака порылась? – простодушно спросил Савкин.

– Что вы предлагаете?

Платов посмотрел на генерала сквозь лёгкий флёр сомнений.

– Может, я просто ищу кошку в тёмной комнате, где её нет. Но почему бы не проследить иномериану до больших высот? Километров на десять-двадцать?

– Она же исчезла.

– Её координаты у нас записаны. Может быть, исчез только второй канал. Тот, который связывал Землю с миром чёрного леса. Я начал прикидывать этот вариант с использованием разницы измерений, но ваш посланник, – Платов покосился на пьющего кофе Савкина, – приставил пистолет к виску, пришлось идти.

– Да ладно, – слабо улыбнулся полковник, вытирая рот ладонью, – у меня и пистолета-то нет.