– Да, да, хорошо, да, да…

Мы во все глаза глядели на него. НаконецНиколай отложил «Сименс».

– Что? – в голос вскрикнули Нора иАня. – Что?

Николай потер рукой затылок.

– Говори, – велела Ребекка.

– Лика бросилась под поезд сегодня днемвозле станции Солнечная, – пробормотал брат.

– Ой! – вскрикнула я. – Зеленыетуфли и сумочка!

– Бросилась! – взвизгнулаАня. – Дура!

– Она убила Славу! – заоралаНора. – Стерва, дрянь, гадина!

Обе женщины зарыдали. Тамара и Ребеккапринялись искать валокордин, коньяк и капли Зеленина. Николай растерянно сиделв кресле. Воспользовавшись суматохой, я тихо вышла в сад, села на велосипед ипокатила на дачу. Вот и конец злополучной истории, все обычно – брошенная женаи киллер.

Несмотря на стресс, ночь я проспалавеликолепно, даже ни разу не проснулась. Утром Лиза, Кирюшка и Костя Рябоврешили устроить на чердаке штаб.

– Мы стащили туда раскладушки, поставилистарое кресло и протянем между нашей дачей и рябовской телефон, – тарахтелКирюшка.

– Телефон? – удивилась я. – Этокак?

– Дедушка дал, – пояснилКостя, – такие два аппаратика и провод, называется «оперативнаявоенно-полевая связь». У дедушки еще не то есть.

Я вздохнула, глядя, как они радостноразматывают какие-то веревки и шнуры. Генерал Рябов очень пожилой человек, мнеон казался старым еще тридцать лет назад. Олегу Константиновичу хочетсяполежать на диване, почитать газету, посмотреть телевизор, но его сын женилсяпоздно, на старости лет бравый военный получил наконец долгожданного внука,страшно шкодливого, непоседливого и активного Костю. Отец и мать мальчишкидень-деньской работают. Парнишку они подкинули дедушке. Причем нанялидомработницу, которая готовит ему и деду еду, стирает, убирает. Рябов обожаетмальчишку, но выдержать его целый день просто не может. От бесконечного крика уОлега Константиновича голова идет кругом, поэтому он готов отдать Костику все,что угодно, чтобы тот замолчал и сбежал к нам. Позавчера это был самыйнастоящий боевой пистолет, правда, со спиленным бойком и без патронов, вчера –генеральская шинель, сегодня – телефон…

– Вы только осторожно, –предупредила я, – пол на чердаке ветхий, не ровен час провалится, и вещеймного не затаскивайте.

– Ладно, – пообещал Кирюшка, –сначала связь наладим.

Я вытащила шезлонг, установила его под елкой,обложилась детективами, развернула первую конфету и услышала мелодичноесопрано:

– Однако на вашем участке такие шикарныедеревья!

По широкой дорожке, ведущей от ворот, быстрымшагом шла Ребекка.

– Как вы меня нашли?

– Тоже мне секрет, – фыркнуладевушка, – дошла до Фруктовой улицы и спросила у бабулек, где академикРоманов живет…

Я приняла сидячее положение и, вспомнив обобязанностях хозяйки, поинтересовалась:

– Чаю хотите?

– Лучше кофе.

На веранде Ребекка села у открытого окна изаявила:

– Что-то не пойму, вы собираетесь искатьубийцу папы? Если вам мало десяти тысяч, скажите сразу. Деньги есть, да ирасходы, естественно, за мой счет. Ну бензин, к примеру, вы на каком ездите?

От неожиданности я пролила кофе на скатерть.Коричневая жидкость моментально впиталась в белое полотно, превратив его вбежевое. Вот ведь жалость, скорей всего, не отстирается…

– Ну? – резко спросила Ребекка.

– Так ведь убийца Лика, она же самапризналась.

– Вздор!

– Как это? Вы считаете, что наавтоответчик наговаривала не она?

– Именно что наговаривала, –фыркнула Ребекка.

– Голос не ее?

– Ее, Ликуша не совсем точно произносилазвук «л», получалось, как «в», и вообще, эта интонация, нет, говорила она,сомнений никаких.

– Ну и в чем дело тогда? Она жеобъяснила: ревность.

– Чушь собачья, – отрезалаРебекка, – ни слова правды там нет. Вот послушайте еще раз, я переписалазапись.

Она вытащила из кармана крохотный диктофон.

«Дорогие мои…» – зазвучало из динамика.

В полной тишине мы внимали голосу.

– Значит, вы не верите признанию, –протянула я.

– Нет.

– А почему?

Ребекка вытащила плоскую железную коробочку,выудила сигарету и закурила.

– Лика не могла убить отца, она егообожала, слепо обожала, любила до умопомрачения.

– Но запись…

– Значит, ее заставили произнести этот текст!

– Как?

– Не знаю, приставили пистолет к виску,сильно избили. Ну почему она не написала предсмертное письмо, а наговорилакассету, почему, а? Нет, тут что-то не так, убийца просто хочет свалить вину наЛику. И если раньше я хотела найти человека, который задумал уничтожить папу,то теперь мечтаю сделать это вдвойне, чтобы обелить память лучшей подруги.Пятнадцать тысяч!

– Что?

– Дам пятнадцать кусков, если распутаетеклубок.

Я молча встала, вышла в спальню, потомвернулась, держа в руках конверт:

– Посмотрите.

– Что это? – удивленно воскликнулаРебекка, вытаскивая доллары и снимки. – Папины фото, откуда?

– Мне тоже кажется, что в заявлении Ликичто-то не так, – пробормотала я, – послушайте, как ко мне попалконверт.

– Невероятно, – прошептала Ребекка,узнав историю, приключившуюся с Кирюшей, – уму непостижимо.

– Да, – согласилась я, –впрочем, есть еще одна странность. В своем предсмертном послании Лика заявила,что наняла киллера четвертого июня, но это не так. Неизвестная женщина вручилаКириллу пакет 30 мая. 29 мая мы переехали на дачу, и на следующий деньпроизошла эта история.

– Слушайте! – воскликнулаРебекка. – Мы близки к разгадке! Сейчас схожу к себе, принесу снимки всехдомашних, и покажем мальчику, идет?

– Великолепная идея, – обрадовалась я, –у Кирюшки чудесная память, давайте.