– Видела пару раз, ужасно давно, у тебявроде три брата?

– Точно, – улыбнулась Ребекка.

В комнату вошел полный мужчина. Я виделаСлавина только на фото, но сразу поняла, что старший сын похож на отцачрезвычайно: то же круглое лицо, рот с опущенными вниз уголками, идеальнойформы нос и довольно обширная лысина. К шестидесяти годам Николай, или, какзовет его Нора, Николя, потеряет остатки волос.

– Где ужин? Всем привет, – сказалвошедший.

– В такую погоду неохота думать ожратве, – резко парировала Аня.

– Ну это вам, хрупким дамам, –ухмыльнулся Николай, – а мне подавай мясо, желательно побольше, с жаренойкартошкой.

– Фу, – отозвалась Аня, – менятошнит при одной мысли о говядине!

– Так тебя никто и не заставляетесть, – веселился Николай.

– Знакомься, Коленька, – прощебеталаРебекка, – одна из моих лучших подруг, Лампа.

– Очень приятно, Николай, – сказалмужчина и пожал мою руку.

Минут десять все говорили о жаре, потомперебрались на здоровье…

– Где Лика? – спросила неожиданноНора. – Право, могла и спуститься, просто неприлично.

– Ей было с утра плохо, – тихосказала Ребекка, – она после завтрака опять легла. Впрочем, я уходила нанесколько часов и не видела, когда она вернулась. Она очень переживает!

– Наша чувствительная, – фыркнулаАня, – посмотрим, как скоро Лика вновь выскочит замуж, попомните мое слово,и года не пройдет. Не похожа она на безутешную вдову, совсем не похожа!

– Как тебе не стыдно, Нюша, –раздался тихий, но четкий голос из самого дальнего угла, где угадывалисьочертания кресла.

В гостиной горели только два торшера и бра наддиваном, лицо и фигура женщины, укорявшей Аню, тонули в темноте.

– Ой, Тамара, не строй из себясвятую, – отмахнулась Аня, – сразу было понятно, что наша Ликочка иззубастеньких. Глаза в пол, губки бантиком, а Славой вертела так, как нам и неснилось. Я-то ее давно раскусила.

– Прекрати, – продолжалаТамара, – противно слушать.

– Ничего, ничего, небось в последний развместе собрались, – сказала Аня.

– Почему в последний? – удивиласьНора.

– Потому что веселая вдова через полгодавступит в права наследства и продаст этот дом, – припечатала Аня, – ивообще, она нас всех терпеть не может, изображала гостеприимство только радиСлавы. Вот, смотрите, сегодня даже не спустилась в гостиную, наверное, решила,что хватит ломать комедию.

– Лике плохо, – ледяным голосомзаявила Ребекка, – она плакала всю ночь, утром давление за сто шестьдесятподскочило.

– Ну и что? – удивилась Нора. –Мы все страдаем, но не привлекаем к себе внимания. Истинная скорбь тиха ибезгласна.

Закончив тираду, она быстрым движениемпоправила идеально уложенные волосы и глянула в большое зеркало, висевшее междубуфетом и шкафом с посудой.

– Лике есть о чем плакать, – неуспокаивалась Аня, – больше не получится по две шубы за сезон менять,придется старые донашивать. Хотя ей до конца жизни хватит.

– Да уж, – вздохнула Нора и быстродобавила: – Но дом мой, так обещал муж.

– Завещание-то еще не читали, –встряла Аня, – Слава небось всех не обидел…

Ребекка быстро попыталась перевести разговор вдругое русло:

– Ужин подавать?

– А когда сообщат Славину последнюю волю? –не сдавалась Нора.

– Так, – громко сказалНиколай, – автоответчик-то переполнен, вон красная лампа горит, разводитетурусы на колесах, лучше бы прослушали, вдруг важное чего.

Он быстро подошел к телефону и нажал чернуюкнопочку. По комнате разнесся шорох, потом издалека послышался высокий, почтидетский голос:

«Дорогие мои, простите, но жить с сознаниемтого, что являюсь убийцей, я не могла…»

– Что это? – в ужасе пробормоталаАня. – Что?

– Лика, – прошептала Ребекка, –Ликуша…

– Замолчите, – велел Николай.

Голос же тем временем продолжал. Девушкаслегка задыхалась, повышала интонацию к концу фразы и буква «л» у нее иногдазвучала, как «в».

«Вы знаете, как я любила Вячеслава Сергеевича,в нем сосредоточилась вся моя жизнь, все мое счастье. Но я всегда понимала, чтокогда-нибудь необыкновенной жизни с чудесным мужчиной придет конец. Однойженщине не под силу удержать ураган, и вы это знаете. Но я не предполагала, чтофиниш столь близок. Две недели тому назад Вячеслав Сергеевич объявил, что хочетразвестись. Он встретил новую любовь – некую Лену Яковлеву из агентства «Рашенстар». В качестве отступного мне предлагался дом и пожизненное содержание.Скажу честно, мне всегда было непонятно, как вы, Нора, Аня, Тамара, Николай,Андрей, Сергей и Ребекка, дружите между собой и со мной… И оставаться брошеннойженой я не хотела. Поэтому пять дней тому назад, четвертого июня, я нанялакиллера, а седьмого числа он убил Вячеслава Сергеевича. Я решила: если не сомной, то ни с кем, никому больше мой муж не достанется, никогда! Но, убивВячеслава Сергеевича, я внезапно поняла, что убила и себя. Жить больше не хочуи не могу, прощайте. Помолитесь за мою душу, хотя, говорят, самоубийц нельзяпоминать. Простите, коли виновата в чем. Надеюсь, господь милостив и на томсвете я встречу Вячеслава Сергеевича. Прощайте навсегда».

Все молчали, из автоответчика неслось шипение.

– Лика! – заорала вдругРебекка. – Ликуша!..

Она бросилась к двери, крича:

– Ликуша, подожди, Ликуша!

– Боже мой, – прошептала Аня, –это розыгрыш, да? Глупая шутка? У Лики крыша поехала от горя? Реактивныйпсихоз, да?

– Ужасно! – нервно вскрикнула Нора,ломая руки. – Надо немедленно ее отыскать!

– Лики нет дома, – произнеславходящая в гостиную Ребекка, – нигде нет!

– Что делать? – тихо спросилаТамара.

– Надо подумать, – ответил Николай,вытащил из кармана сотовый телефон, но маленький аппаратик, едва оказавшись унего в руке, моментально затрещал.

– Да, – резко сказал он, –слушаю, Славин.

Его лицо побагровело от тщательно скрываемоговолнения.