– Светка учится у папы в академии,собирается стать психологом, она на третьем курсе. Тамара вот уже десять летпишет книгу об истории Москвы.

– А вы, Ребекка? Вы чем занимаетесь?

– Я – актриса, – спокойно поясниладевушка, – работаю в театре «Золотая рампа», снимаюсь в кино. Случайносериал «Выстрел в спину» не видели? Я играла в нем главную преступницу.

– Надо же, – ахнула я, – НадяКротова, ловкая воровка, но вы там на цыганку похожи.

– Грим, – пожала плечамиРебекка, – обычное дело.

– Где вы живете?

– Здесь, в доме, – ответила девушка.

– Значит, получается, что никому издомашних не было никакой выгоды устранять Славина?

– Выходит, так, – вздохнулаРебекка, – совсем никому!

Однако кто-то нанял сумасшедшего киллера,убившего бедного академика столь невероятным образом, кто-то дал ему дубликатключей и кто-то передал в конверте фотографии и деньги. Правда, послание так ине попало в руки убийцы, снимки и доллары спрятаны сейчас у меня в спальне. Нозаказчик оказался упорным и не трусливым, он не испугался, а предпринял ещеодну попытку. Так кто же из милого семейства захотел избавиться от Славина?Кто? Бывшие жены или дети? И почему?

Около четырех часов дня я ехала в электричкепо направлению к Москве. Отправляться из Алябьева в загазованную столицу неочень хотелось, но в шесть меня ждет инструктор в машине, а уж заодно япробегусь по лоткам, авось милые дамы успели накропать еще по детективчику,всем нравятся бойкие женщины, ваяющие всякие криминальные истории, жаль только,что пишут они очень медленно.

«Станцию Солнечная поезд проследует безостановки», – объявил машинист.

Мимо окна проплыла платформа, мелькнулироскошные особняки, настоящие замки. Солнцевская братва старательно возводила«домики» для жен, детей и родителей. Я хихикнула: мало кто помнит, только тот,кто много лет ездит с Киевского вокзала в сторону Калуги, что столь поэтическимсловом «Солнцево» район стал называться то ли в конце шестидесятых, то ли вначале семидесятых годов, а до этого он носил малопривлекательное название «Суково».Так и объявляли в электричках: «Станция Суково, следующая – платформаПеределкино.

Меня в детстве это страшно веселило.Электричка бодро пронеслась мимо Солнечной к столице. Внезапно электровоз издалрезкий гудок, непрекращающийся, воющий, потом поезд мгновенно остановился. Отрезкого толчка с полки слетела сумка, набитая свежими огурчиками, и пребольностукнула меня по голове.

– Итить твою налево, – пробормоталаженщина, сидевшая напротив, – простите, бога ради.

– Ничего, – пробормотала я, глядя,как она подбирает упавшие зеленые огурцы, похожие на гигантских гусениц, –бывает.

– Тормозит, словно не людей везет, акартошку, – вздохнул дедок в панамке, – вона, там баба аж со скамейкисковырнулась.

Женщина, ругаясь, продолжала собирать огурцы,другие люди тоже поднимали упавшие сумки и успокаивали плачущих детей. Внезапноожило радио: «Граждане пассажиры, в связи с техническими неполадками поездвременно дальше не пойдет. Просьба сохранять спокойствие и оставаться наместах».

– Ну е-мое, – обозлилась тетка согурцами, – ну вечно у них хренотень выходит, то электрички поменяют, токассу на платформе закроют, а теперь сиди тут на жаре, парься!

Остальные тоже шумно выражали недовольство,кое-кто из младенцев продолжал плакать, а у мужика, сидевшего через сиденье отменя, душераздирающе орала спрятанная в сумку кошка.

Я прислонилась лбом к стеклу и тупоразглядывала суетящиеся за окном фигуры. Всегда сажусь в первый вагон, тогда,приехав в Москву, не надо пилить через весь вокзал к метро.

Несколько железнодорожников в синих рубашкахнервно сновали туда-сюда, потом послышался вой сирены. Я подняла глаза чутьвверх и увидела, что на косогоре, там, где проходит шоссе, остановилась «Скораяпомощь». Спуститься к железнодорожному полотну она не могла, поэтому медики простовытащили носилки и пошли к электричке пешком. Минут через пять они вновьвозникли перед моими глазами. На этот раз на носилках лежало нечто, прикрытоесерым пледом. С видимым трудом врачи полезли вверх.

– Во, видели идиота! – в сердцахвскричала «огуречница». – Нажрался и под поезд угодил! А людям теперьсидеть на солнцепеке.

– Обычное дело, – подхватила до сихпор молчавшая тетка в ярко-красном костюме, – нашим мужикам только бызенки залить, а там им море по колено. Эх, жаль, мой около железки не ходит,вот повезло же кому-то, избавилась от алкаша.

– Ох, и злые вы, бабы, – вздохнулдедок, – потому мужья у вас и пьют! И не мужик вовсе под поезд угодил, аженщина.

– Это ты с чего решил? –поинтересовалась тетка с огурцами.

– А вот, глянь, вещички несут.

Я опять посмотрела в окно и увидела, что одиниз мужиков в синей рубашке держит в руках элегантную ярко-зеленую летнююсумочку и такого же цвета босоножки.

– Бросилась, – уточнил парень насоседней скамейке, – от несчастной любви.

– Ну и дура, – вспылила баба,наконец-то собравшая все огурцы, – дура распоследняя. Хочешь с собойпокончить, сигай себе из окошка дома или повесься в ванной, ну чего,спрашивается, другим-то мешать? Меня вон внук на платформе ждет, извелся небосьвесь из-за дуры!

– У тебя, поди, камни в желчном пузыре иязва желудка, – парировал дед.

– Это почему?

– Злая очень.

– Ах ты, старый пень! – взвизгнулабабища.

Я закрыла глаза и постаралась отключиться,чтобы не слушать их перебранку. Внезапно поезд дернулся и покатил вперед.

Поход по лоткам пришлось отложить на вечер.Инструктор уже ждал меня. Довольно ловко тронувшись с места, я бойко порулилапо площадке.

– Ну, видала, – довольно сказалучитель, – теперь выезжай на улицу.

– Как! Там же полно автомобилей!

Парень посмотрел на меня, потом хмыкнул:

– Ясное дело, поток идет, а ты что,думаешь ездить только, когда никого не будет? Тогда кататься тебе по двору,сейчас движение даже ночью не прекращается!

– Страшно!

– Давай, давай, – велел учитель.