– Вот что, – резко сказалаРебекка, – поскольку вам придется у нас бывать под видом моей закадычнойподруги, предлагаю сразу перейти на «ты». Согласна?

– Хорошо, – начала я, и тут раздалсяоглушительный треск, вопль и лихорадочный лай собак.

Не говоря ни слова, я рванулась в гостиную,Ребекка за мной. Первое, что мы увидели, влетев в комнату: две ноги всандалиях, свисавшие с потолка.

– Говорила же! – в сердцахвоскликнула я. – Потолок дряхлый, осторожно! Ты кто?

– Кирюшка, – донеся глухойголос, – Лампа, вынь меня.

– Вылезай сам!

– Не получается.

– Упрись руками и аккуратно подтянись.

– Не могу.

– Почему?

– Застрял, лучше тащи за ноги.

Я ухватила мальчишку за щиколотки и дернула.

– Ой, ой, ой, – застонал тот, –тише, живот режет, доска колючая!

Я попыталась осторожненько освободитьпленника, но тело не двигалось.

– Лиза, Костя, потяните его вверх.

– Ой, ой! – вновь издал вопльКирюшка. – Ой, больно!

– Не идет! – крикнулаЛизавета. – Сидит прочно, чего теперь делать?

Внезапно Ребекка рассмеялась:

– Ой, первый раз такое вижу, ну умора. Аты попробуй руками по доскам поколотить, если они гнилые, то еще кусокотвалится, и отверстие расширится, живо освободишься.

Послышался стук, потом голос Кости:

– Давай помогу!

В ту же секунду вновь раздался треск, изпотолка посыпался мусор, и Кирюшка с оглушительным воплем рухнул вниз. Мы дажене успели испугаться. Прямо под дырой в потолке в гостиной стоял обеденныйстол, а в центре его, на белой скатерти – я очень люблю, когда столешницазакрыта ослепительно белым, крахмальным полотном, – находилось большоеблюдо с клубникой, засыпанной сахаром. Именно в него и угодил Кирюшка. Дажеесли бы он захотел выполнить подобный трюк нарочно, небось не попал бы в блюдо…Но сегодня моим скатертям не везло. Сначала на веранде пролился кофе, а теперь…Красные липкие брызги взлетели фонтаном вверх, Кирюшка обалдело крутил головой,я разинула рот, а Ребекка произнесла:

– О, вот это…

Никогда бы не подумала, что эта дама знаеттакие слова!

В зияющей дыре потолка виднелись лица Лизы иКости.

– Ну как, порядок?! – завопил Костя.

Я хмыкнула. Такой вопрос часто задают вамериканских фильмах. К главному герою, только что выпавшему из горящегопоезда, подлетает полицейский и заботливо осведомляется:

– Эй, приятель, все о`кей?

Глупее фразы и не придумать. Конечно, о`кей!Только надо выковырнуть пару пуль из головы, залечить ожоги и вправитьсломанную шею.

Но Кирюша жалобно ответил:

– Нормалек, ребята, только…

Но он не успел докончить фразу, раздался визг,и сверху рухнул какой-то мешок.

…– выпалила Ребекка.

– Блин! – завопила Лиза. –Муля, кретинка, эй, Костя, держи Аду, гони их всех вон!

Я перевела дух и глянула на стол. У Кирюшки наруках очумело вертела башкой мопсиха. Очевидно, собачка кинулась спасать своегохозяина.

– Так, – обозлилась я вконец, –предупреждала же, пол на чердаке хилый, ничего не затаскивайте. А вы! Еще ипсов на чердак загнали. Да одна Рейчел восемьдесят килограмм весит! Удивительноеще, что весь потолок не обрушился!

– Вылезай из клубники, – приказалаРебекка, – да иди мыться, а то ты похож на миску из-под сокодавки.

– Ладно, – пробормотал Кирюша ивежливо сказал: – Здрасьте, тетя Алина.

– Это ты мне? – удивиласьгостья. – Извини, дружочек, ты перепутал, впрочем, давай знакомиться:Ребекка, для хороших друзей Бекки, можно без тети. Честно говоря, меня жуткораздражает, когда молодые люди твоего возраста начинают «тетенькать».

Кирюшка начал сползать со стола.

– Погоди, – медленно сказалая, – где ты видел раньше Ребекку?

– Эх, – горестно сказалКирилл, – пропала любименькая футболочка! Как где? У метро «Динамо». Самаже меня отправила к тете Алине за дурацким конвертом!

– Это она?

– Конечно, но, если ей хочется, могуназывать ее Бекки, мне совершенно все равно, – бубнил Кирюшка, стаскиваяизмазанную майку.

Я уставилась на Ребекку, та на меня.

– Ничего не понимаю, – пробормоталаона, – какая Алина, какое «Динамо»? Да я давным-давно метро не пользуюсь,езжу на автомобиле.

– У тебя есть коричневая индийская юбкаиз марлевки?

Бекки спросила:

– Какая?

Я пошла в свою комнату и вытащила юбку.

– Вот.

– Есть, – пожала плечамиРебекка, – между нами говоря, отвратительно дешевая тряпка, но в жарупросто спасение.

– А желтая кофта?

Бекки нахмурилась:

– Штук шесть или семь, я люблю этот цвет.Но вообще, желтое – это звучит так обтекаемо, нельзя ли уточнить…

Я распахнула гардероб и велела:

– Давай, Кирилл, покажи, какая рубашкабыла на Алине?

Мальчик начал передвигать вешалки:

– Тут такой нет.

– Нас интересует не фасон, а цвет!

Кирюшка еще раз подвигал «плечики».

– Вот, точь-в-точь, но пуговиц не было ина груди надпись по-английски.

Ребекка вздохнула:

– Какой же это желтый, это самыйнастоящий оранжевый.

– Подумаешь, – фыркнулмальчишка, – ведь не зеленый же! А так один шут, желтый или оранжевый.

– Одевайся, – предложила я Ребекке,протягивая юбку и рубашку.

– Зачем?

– Давай, давай.

Бекки моментально сбросила светлые брюки ирозовенькую маечку. Белье у нее оказалось первосортное и страшно дорогое, афигура изумительная, без всяких складок, валиков жира и отвислой груди. Да, стаким телом и я бы моментально обнажилась в любой компании. Впрочем, Ребеккаактриса, а они привыкли переодеваться на глазах у посторонних.