— Да. Вам их жалко?

— А вам?

— Нет. Они были жестокой расой. Учитывая их повадки, им ещеповезло, что они выжили.

— Не все они были плохими.

— Жестокость у них в крови. Генетическаяпредрасположенность. А вот вы их, похоже, жалеете.

— Тут есть что терять, вам не кажется? — Мы стояли напарковой дорожке между двумя увитыми плющом домиками. Темно зеленый цвет плющарадовал глаз, особенно на фоне выцветших красных кирпичей. В нежно золотистомвоздухе витал солоноватый привкус океана, разносилось медоносное благоуханиецветов. Легкий ветерок ласкал обнаженные руки. — Ни в каком другом мире вы неполучите таких ярких ощущений. Как не жалеть людей, у которых все это отобрали?— По лицу Искательницы невозможно было ничего прочесть. Я попробовала другойподход: — В каких мирах вам довелось побывать?

Она было смутилась, но тут же расправила плечи.

— Ни в каких. Я с самого начала жила на Земле.

Это меня удивило — совсем дитя, не старше Роберта.

— Всего на одной планете? И сразу пошли в Искатели? Оникивнула и вздернула подбородок.

— Что ж. Это ваше решение. — Я двинулась дальше. Может, еслине лезть в ее секреты, она ответит мне тем же…

— Я говорила с вашей Утешительницей…

«А может, и не ответит», — буркнула Мелани.

— Что? — опешила я.

— Судя по всему, у вас проблемы не только со сбором нужноймне информации. Вы не думали о том, чтобы выбрать более гибкого носителя? Онаведь вам советовала?

— Кэти вам этого не говорила! Искательница просияла.

— Ей и не пришлось. Я неплохо умею читать по человеческимлицам. И вижу, когда мой вопрос бьет в точку.

— Да как вы смеете? Отношения между Душой и Утешителем…

— Святая святых? Я знаю правила. Но в вашем случае привычныеспособы расследования дали сбой. Пришлось проявить фантазию.

— Думаете, я скрываю от вас нечто, в чем призналасьУтешительнице? — От ярости я не трудилась скрыть отвращение.

Моя злость Искательницу не беспокоила. Видимо, учитываяособенности ее характера, такие реакции были ей не в новинку.

— Нет. Вы наверняка говорите мне все, что знаете… Вот толькоищете плохо. Такое случается. Вы сочувствуете своему носителю, позволяете еевоспоминаниям управлять вашим поведением. Вероятно, уже слишком поздно. Вамлучше переместиться, может, другим с ней повезет больше.

— Ха! Да Мелани с потрохами их съест!

Лицо Искательницы застыло. Она ни о чем не догадывалась,даже если ей и удалось что то выудить у Кэти! Она считала, что Мелани влияет наменя бессознательно, через память…

— Занятно, что вы говорите о ней в настоящем времени. Япропустила ее слова мимо ушей, пытаясь скрыть свою промашку.

— Вы напрасно думаете, что кто то другой сумеет сломить волюмоего носителя.

— Есть только один способ выяснить.

— А что, есть желающие? — спросила я с отвращением в голосе.

Она ухмыльнулась.

— Мне разрешили попытаться. Много времени это не займет.Моего носителя пока придержат.

Я старалась дышать глубоко и ровно. Меня трясло, а Мелани отненависти лишилась дара речи. Мысль об Искательнице внутри меня — пусть я изнала, что меня тут не будет, — показалась настолько отвратительной, что менячуть не вывернуло, как на прошлой неделе.

— Жалко, что я не Попрыгунья. Плохо для вашегорасследования.

Глаза Искательницы сузились.

— Что ж, я готова ждать. Меня никогда не интересовалаистория, но раз так, придется пройти полный курс.

— Вы только что сказали, что уже слишком поздно, из еепамяти ничего не извлечешь, — напомнила я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Вампора бы забыть об этом деле.

Она пожала плечами и натянуто улыбнулась.

— Наверняка поздно… для добровольной информации. Впрочем,даже если вы откажетесь сотрудничать, она сама нас на них выведет.

— Выведет?

— Конечно, стоит ей взять верх, и с вами повторится историятого слабака, Наперегонки с песней, ставшего Кевином. Помните? Который напал наЦелителя.

Задыхаясь от гнева, я пожирала ее глазами.

— Да. Вероятно, это лишь вопрос времени. Ваша Утешительницане сообщала вам статистику, нет? Хм, в любом случае, она не располагаетпоследними данными. Шансы на успешный исход в тех случаях, когда человеческийноситель начинает сопротивляться, — меньше двадцати процентов. Как вам такаяновость? Уже сейчас меняют все данные. Взрослых носителей больше не будет… Рискслишком велик. Мы теряем Души. Не пройдет и года, как она заговорит с вами,заговорит через вас, станет самостоятельно принимать решения.

Я не шелохнулась, на лице не дрогнул ни один мускул.Искательница встала на цыпочки, пытаясь заглянуть мне в глаза. Ее голос вдругстал низким и бархатистым — слишком уж она хотела меня убедить.

— Вы этого хотите, Странница? Пропасть? Раствориться в чужомсознании? Стать еще одним телом носителем? Будет только хуже. Вы потеряетесебя. Она победит, и вы исчезнете. Разве что кто то вмешается… Может, васпереместят, как Кевина. И вы станете девчушкой по имени Мелани, котораяиграется с машинками, хотя должна бы любить музыку. Или что там предпочитаетваша Мелани?

— Шансы — меньше двадцати процентов? — прошептала я.

Она кивнула, усмехнувшись.

— Вы теряете себя, Странница. Все миры, весь накопленныйопыт — впустую. Я читала в вашем личном деле, из вас может выйти полноценнаяМать. Если бы посвятили себя Материнству, по крайней мере, ваши знания непропали бы. Что вы с собой делаете? О Материнстве вы подумали?

Я зарделась, отпрянула от нее.

— Простите, — пробормотала она, изменившись в лице. — Этобыло невежливо. Забудьте о моих словах.

— Я иду домой. Оставьте меня в покое.

— Не могу, Странница. Я выполняю свою работу.

— Столько усилий ради какой то горстки людей! Откуда такоервение? Какой смысл в вашей работе? Мы победили! Пора бы и вам влиться вобщество, заняться чем то полезным.

Ни вопросы, ни обвинения ее не задели.

— Повсюду, где наш мир соприкасается с их миром, царитсмерть. — Она произнесла эти слова миролюбиво, и на миг под злобной маскойсловно проступил другой человек. Меня удивило, как искренне она верит в своислова. Раньше я считала, что она выбрала Призвание Искателя, потому что втайненаслаждалась насилием. — Нельзя позволить, чтобы от рук вашего Джареда иливашего Джейми гибли Души. Пока на планете не установится полный мир, моя работабудет востребована. Пока где то прячутся джареды, я останусь на страже. Покатакие вот ме лани водят нас за нос…