Нет, мне так много еще хотелось попробовать на Земле. Ничтово всей Вселенной не влекло меня так сильно, как маленький тенистый дворик натихой улице или бескрайнее пустынное небо из воспоминаний Мелани.

Мелани от комментариев воздержалась. С тех пор как я приняларешение отыскать Брод в глубокой воде, своего первого Целителя, она как топритихла. Чем объяснялась ее отчужденность: хотела ли она показать, что неопасна и не будет обузой? Затаилась перед вторжением Искательницы? Готовилась ксмерти?… или к бою? А может, собиралась взять надо мной верх?

Каким бы ни был ее план, она отдалилась от меня, притаившисьгде то в затылке.

Я в последний раз зашла в дом, проверить, не забыла ли чего.Комната выглядела пустой. Предыдущий жилец обустроился по минимуму — тарелки вкухонном шкафу, подушки на кровати, лампы на тумбочках; если я не вернусь,следующему жильцу много менять не придется.

На выходе меня застал телефонный звонок: я хотела подойти,но не успела. Автоответчик сработал после первого звонка. Звонивший услышалтуманные объяснения: «Я уезжаю до конца семестра, лекции отменяются, пока небудет найдена замена». Без указания причин. Часы над телевизором показываливосемь утра. Наверняка звонил Курт: получил мое чуть более подробноеэлектронное сообщение, отправленное прошлой ночью. Я так мучилась угрызениямисовести из за сорванного семестра, словно решила сменить тело. Возможно, такоймой поступок, уход от обязанностей, подготавливал почву для следующего, слишкомпозорного пока, решения. Мне стало не по себе и, хотя я никуда не спешила, както вдруг расхотелось слушать сообщение автоответчика.

Я еще раз оглядела пустую квартиру. Не имело смысла что тоздесь оставлять, в жилище, так и не ставшем мне домом. У меня было странноечувство, что не только Мелани, но и вся эта планета отвергает меня — и неважно,как сильно я хочу прижиться. Как будто мне не дано пустить здесь корни. Я кривоухмыльнулась при мысли о корнях. Какой то суеверный бред лез в голову.

Мне еще не доводилось иметь носителя, верившего в приметы исуеверия. Ощущение показалось забавным, словно за тобой следит кто тоневидимый. По спине побежали мурашки.

Я плотно закрыла за собой дверь, но не прикоснулась кзамкам, пережитку прошлого. Сюда никто не войдет, пока я не вернусь, — или покане вселится новый жилец.

Не глядя на Искательницу, я села в машину. Мне нечастоприходилось водить, да и Мелани тоже, поэтому я немного нервничала. Впрочем, яне сомневалась, что скоро обвыкнусь.

Искательница просунулась в открытое окно с пассажирскойстороны.

— Жду вас в Тусоне.

— Разумеется. — Я завела мотор и, пряча улыбку, отыскалакнопку стеклоподъемника. Искательница отскочила от машины.

— А может… — начала она, переходя на крик в попыткепрорваться сквозь шум двигателя и закрытое окно. — Может, последую вашемупримеру и прокачусь с ветерком. Посмотрим, кто из нас кого обгонит.

Сказано это было для того, чтобы вывести меня из себя. Ястаралась не показывать виду, что у нее получилось. Устремив взгляд прямо передсобой, я осторожно вывела автомобиль на дорогу.

Я почти сразу отыскала выезд на шоссе, а дальше следовала задорожными знаками, указывающими путь из Сан Диего. Вскоре знаки закончились, авместе с ними — и шанс не туда повернуть. Через восемь часов — путь недолгий —я буду в Тусоне. Может, заночую в каком нибудь городке. Я бы с удовольствиемзадержалась где нибудь, если б точно знала, что Искательница будет ждать наместе, изводясь от нетерпения, а не попрется следом.

Меня то и дело обгоняли другие машины, владельцы которых, вотличие от меня, стремились попасть в свои неведомые пункты назначения. Я жевсе время поглядывала в зеркало заднего вида, высматривая хвост, да к тому жееле плелась.

Напрасно я ждала, не мелькнет ли в проносящихся мимоавтомобилях знакомое лицо. Не стоило вестись на злую шутку Искательницы; долгийпуть и ее темперамент казались несовместимыми. Однако… взгляд продолжал ееискать.

Мне довелось побывать на западе, у океана, я путешествовалана юг и на север, вдоль Калифорнийского побережья, но на восток не выезжала ниразу. Цивилизация быстро осталась за спиной, и вскоре меня окружали лишь холмыи скалы, предваряющие безлюдный простор пустыни.

Чем дальше я отъезжала от города, тем расслабленнее себячувствовала — тревожный знак. Негоже так радоваться одиночеству. Души нуждалисьв обществе. Мы жили и работали, сливаясь в гармонии, — все одинаковые:миролюбивые, дружелюбные, честные. Откуда это чувство облегчения от разлуки ссебе подобными?… Неужели Мелани постаралась?

Нет, Мелани дремала где то на задворках сознания.

Такого спокойствия я не чувствовала с тех самых пор, как онаповторно подала голос. За окном стремительно проносились мили, пролеталимрачные дикие скалы и пыльные пустоши, заросшие низкорослым кустарником, — доскуки однообразные. Я поняла, что, сама того не желая, еду слишком быстро.Здесь не на чем было отдохнуть глазу, не за что зацепиться мысли. Позевывая, ягадала, почему в памяти Мелани пустыня смотрелась куда более красочно и маняще.Что особенного в этом безжизненном месте?… В поисках ответа я бесцеремонновторглась в ее разум.

Окружавшая нас голая местность, покрытая скуднойрастительностью, не интересовала Мелани. Она грезила о другой пустыне, красной,изрезанной каньонами, полной особой магии. Она даже не попыталась меняостановить и словно вообще не заметила вторжения. Я еще раз спросила, в чемпричина ее отстраненности. Мыслей о борьбе не было: наоборот, мне показалось,она готовится к смерти.

В воспоминаниях она будто прощалась со мной, уходила вдругое, излучающее счастье место. Сюда я была допущена впервые. В укромнойрасщелине, рассекавшей склон из красного песчаника, почти на уровне ливневыхпаводков, разместилось своеобразное жилище. Нелепое место, в стороне от любыхтроп и стежек — никто не станет искать в такой глуши. Ни удобств, ниэлектричества. В воспоминаниях Мелани смеется, стоя у ямки в песке, — водунасосом качают из под земли.

— Лучше любого водопровода! — Джаред сдвигает брови, иморщинка на переносице становится глубже. Кажется, его смущает мой смех.Боится, что мне не понравилось? — Никаких следов, никто и не догадается, что мытут.

— Мне нравится, — торопливо отвечаю я. — Как в старыхфильмах. Тут здорово.

Улыбка, которая почти не покидает лицо Джареда — он даже восне улыбается, — становится шире.

— Некоторые вещи даже в старых фильмах не увидишь. Пойдем,покажу, где туалет.

Джейми вприпрыжку бежит впереди, темные волосы развеваютсяна бегу, смех эхом разносится по узкому каньону. Он теперь все время скачет,худой мальчишка с потемневшей от солнца кожей. Я не понимала, какая тяжестьлегла на эти узкие плечики. Теперь, когда с нами Джаред, Джейми заметнооживился. Тревога уже не омрачает его лицо, уступив место улыбке. Оказывается,мы оба куда выносливее, чем я думала.