Меня всегда поражало, как некоторые Души отдаются заботаммиров, в которых обитают, переставая замечать остальную Вселенную. Хотясправедливости ради надо заметить, что, когда Огненный мир приобрел свою дурнуюславу, Лицом к солнцу вполне мог находиться в криоспячке.

— Да, из дыма Цветоногов они получают все необходимыепитательные вещества. В этом и заключается основная дилемма, так сказать,наболевший вопрос Огненного мира. Именно поэтому планету так и не закрыли, хотябыло достаточно времени ее заселить. Также там отмечен высокий процентперемещений… При открытии Огненного мира доминирующий вид — Огнеедов — ошибочносочли единственной разумной формой жизни на планете. В силу своих культурныхпредрассудков Огнееды не признавали Цветоногов равными, поэтому прошло немаловремени после первой волны заселения, прежде чем Души поняли, что убиваютмыслящих существ. С тех пор ученые Огненного мира сосредоточили усилия напоиске альтернативной диеты. К работе привлекли Пауков, но от одной планеты додругой — сотни световых лет пути. Полагаю, что проблема вскоре будет решена, иу нас появится надежда на ассимиляцию Цветоногов. А пока жестокость сведена кминимуму. Никаких сжиганий заживо и тому подобного.

— Но как они могут… — Лицом к солнцу умолк, не в силахдоговорить.

Кто то другой закончил его мысль:

— Какая жестокая экосистема. Почему же от планеты неотказались?

— Естественно, это обсуждалось, Роберт. Однако мы так легкоот планет не отказываемся. Для многих Душ Огненный мир стал домом, их нельзявыселить принудительно. — Я отвела взгляд и углубилась в записи, всем своимвидом показывая, что не желаю продолжать разговор.

— Но это же варварство!

Физически Роберт был младше остальных студентов — честноговоря, по возрасту с ним сравнился бы разве что мой носитель — и считалсясовсем ребенком с другой, более важной, точки зрения. Земля стала его первыммиром — даже Мать до посвящения была землянкой. По кругозору Роберт уступалстаршим Душам, привычным к путешествиям. Я гадала, каково это: с рождения, безпредварительной подготовки, оказаться в мире всепоглощающих чувств. Ну как тутсохранить объективность? Стараясь об этом не забывать, я терпеливо ответила:

— Каждый мир неповторим. Только на личном опыте можно понятьчужую культуру…

— Вы ведь никогда не жили в Огненном мире, — перебил онменя. — Наверняка, по тем же причинам… Вы побывали почти везде, а эту планетупропустили…

— Выбор планеты — это очень личное, интимное решение,Роберт. Придет время, ты сам в этом убедишься. — Мой тон ясно указывал, чтотема закрыта.

«Может, скажешь им? Ты ведь согласна, что это варварство,злое и жестокое. Чувствуешь иронию? То то же. Так чего ты ждешь? Не можешьпризнать, что Роберт дело говорит? Что в нем больше человеческого, чем востальныхвместе взятых?»

Обретя голос, Мелани стала совершенно невыносимой. Как тутсосредоточиться на работе, когда голова кругом идет от ее подколок?

За спиной у Роберта шевельнулась темная тень.

Искательница, как всегда в черном, подалась вперед, проявивживой интерес к разговору.

Я подавила желание осадить ее взглядом — не хотелось, чтобыи без того смущенный Роберт по ошибке решил, что взгляд предназначается ему.Мелани заворчала. Она хотела, чтобы я поставила нахалку на место. Искательницаследовала за нами по пятам, и это послужило Мелани хорошим уроком: наивная, онадумала, что сильнее меня ненавидеть некого.

— Наше время подходит к концу, — с чувством облегченияобъявила я. — В следующий вторник выступит приглашенный лектор, который ответитна все ваши вопросы. Хранитель огня, новый житель нашей планеты, болееподробно, основываясь на собственных впечатлениях, расскажет нам о заселенииОгненного мира. Уверена, вы с уважением отнесетесь к нашему гостю и юномувозрасту его носителя. Благодарю за внимание.

Студенты медленно потянулись к выходу, многиепереговаривались между собой, пока собирали вещи. Мне вспомнились слова Кэти одружбе, но желания присоединиться к чьей нибудь компании не появилось. Для меняони чужаки.

Для меня? Или для Мелани? Трудно сказать. Может, я нелюдимаот природы? Моя биография служила лучшим тому подтверждением. Ни на однойпланете я ни с кем не вступала в близкие отношения, нигде не задерживаласьдольше, чем на один жизненный цикл.

Роберт и Лицом к солнцу оживленно спорили о чем то в дверях.Я догадывалась, о чем.

— Рассказы об Огненном мире накаляют атмосферу.

Я вздрогнула. За моим плечом стояла крошечная Искательница.Обычно о ее приближении извещал громкий стук каблуков, но на этот раз онанадела туфли — само собой, черные, — на плоской резиновой подошве.

— Не могу сказать, что люблю эту тему, — вежливо ответила я.— Предпочитаю делиться личным опытом.

— Класс так бурно отреагировал.

— Да.

Она выжидающе на меня смотрела. Я собрала свои записи иотвернулась к своей сумке.

— Да и вы тоже.

Я осторожно, не оборачиваясь, положила бумаги в сумку.

— Интересно, почему вы не ответили на вопрос.

Она ждала моего ответа. Я промолчала.

— Так почему вы не ответили?

Я развернулась, не скрывая раздражения.

— Потому что вопрос не относился к лекции, потому чтоРоберту нужно научиться себя вести, и потому что я сама решаю, на какие вопросыотвечать.

Я закинула сумку на плечо и направилась к двери.Искательница засеменила рядом, стараясь успеть за моими длинными ногами. Мымолча прошли по коридору. На улице, среди раскаленных полуденным солнцемпылинок, летающих в солоноватом воздухе, она снова заговорила:

— Вы собираете где нибудь осесть? Как насчет этой планеты?Кажется, вам близки их… чувства.

Я вскипела: она явно желала меня оскорбить. Я пока не знала,как именно… Мелани обиженно заворочалась.

— Не понимаю, куда вы клоните.

— Скажите мне одну вещь, Странница. Вам их жалко?

— Кого? — озадаченно спросила я. — Цветоногов?

— Нет, людей.

Я резко остановилась, и Искательница чуть не врезалась вменя. До моего дома оставалось несколько кварталов, и я все еще надеялась отнее отделаться, хотя и не исключала, что она напросится в гости. Но ее вопросзастал меня врасплох.

— Людей?