Как великий писатель, я знаю: у нас в алфавите букв тридцать(по-моему). Казалось бы, богатый ассортимент. Меня же на “б” заклинило. Сиделаи тупо перечисляла все, что начиналось на “б” — приличного мало, должна вамсказать.

Фрося быстренько осознала, что я в шоке — в нормальномсостоянии, как истинно русская, я не ругаюсь, но разве наша русская жизньнормальное состояние знает?

Впрочем, не стоит о грустном — поговорим о смешном.

Фрося, видя мой шок, тревожно сказала:

— Сонечка, успокойся. Наша милиция очень хорошая, она простоне знает как нам помочь. Ну посуди, где нас искать? И сами не знаем, где мынаходимся.

Точно! И сами не знаем!

Теперь меня загрызло чувство вины — так оскорбила милицию!

Захотелось их всех расцеловать, этих бессеребреников!

— Как я могла?! Там же одна беспристрастность! — с пафосомвоскликнула я. — Бескомпромиссность! Бесшумность! Бессменность! Бесстрашие!Беззлобность и беззаветность!

— Соня, остановись! — испугалась моя Ефросинья. — Там многочего, перечислять, дорогая, замаешься. Давай лучше думать как сделать так,чтобы все это нам помогло.

Я согласилась:

— Правильно! Думать давай! Не часто со мною такое случается!

И в этот миг снова ожил мой телефон, и снова глас Вельзевула— хоть трубку к уху не прижимай.

— Ты где? — грозно возопила свекровь. — Если не скажешь мнепо-хорошему…

Нашла чем пугать, я сама всех так пугаю.

И все же, из уважения к старине, я покладисто ей отвечаю:

— Я у подруги.

— Не лги! Ты с мужиками!

“В каком-то смысле она права, — подумала я, — но признаватьэто глупо”.

Поэтому я возражаю:

— Что? Я с мужиками? Сущая ерунда! С тех пор, как вышла завашего Роберта, мужчины мне абсолютно противны!

Пусть знает, до чего ее сыночек здоровую бабу довел со своейдурацкой наукой. Она же как и не слышит.

— На молоденьких потянуло! — вопит.

Все по Фрейду — о чем сама думает, о том и зудит. Истинуэту, конечно, скрываю, но доступно весьма объясняю, что слегка она неправа. Итут мне свекровь (злорадно так!) заявляет, что у меня есть Валет.

Как громом меня поразило: “Валет? Что за валет? В азартныеигры я не играю. Или мать Роберта “крышей” стала слаба?”

Для прояснения обстановки задаю ей вопрос:

— Что за Валет, дорогая моя?

— Огромный Валет! — сообщает глас Вельзевула и добавляет: —А в ухе серьга в форме пениса!

Ну как тут не вспомнить опять Пушкина, прозаика и поэта? Явспомнила и вот уже перед глазами картина: предсмертный выдох сумасшедшейстарухи: “Тройка, семерка, туз”.

Последние сомнения, покидая меня, толкнули на версию:“Точно, у матушки Роберта “крышу” снесло. Добегалась по соляриям. Богсвидетель, я предупреждала ее!

Впрочем, так даже лучше”.

Мысленно подбирая приличный дурдом, я задаю новый вопрос:

— И что он, этот валет?

И Вельзевул злорадно мне отвечает:

— Думаю, он хочет залезть на даму, а вот кто эта распутнаядама, мой Роберт скоро поймет!

Пришлось мне признаться:

— Возможно, Роберт ваш и поймет, но я-то совсем не понимаю!

— Ну! Что я тебе говорила! Ты мало что дура, оказалосьвдобавок и б…дь! — торжествует свекровь и вешает трубку.

“Кажется, меня оскорбили! — растерянно думаю я. — Неужелиназвали самой популярной в России женщиной?! Но за что?”

Теперь я на Фрося смотрю в полнейшей прострации и обалдении.

— Детка, — я ей лепечу, — есть в вашем городе этот, ну какже его, с серьгой в форме пениса, имя забыла…

Фрося мне подсказала:

— Валет.

“Сейчас лишусь чувств!” — подумала я, но не лишилась.

Я чувств не лишилась, я начала Фросю пытать, и она мнерассказала, что Валет состоит у Якудзы на службе. Я поразилась:

— Откуда ты это знаешь?

— Весь город знает, — горько усмехнулась она. — У насдемократия. Якудза от народа ничего не скрывает и секретов не держит.

— Так почему же этот народ милиции все не расскажет? —задала я разумный вопрос.

И глупейший ответ получила.

— Милиция — тоже народ, — философски заметила Фрося ипояснила: — Милиция тоже все знает.

Тут возникала загадка: милиция — не свекровь. Моя жесвекровь о Валете знает. И даже о серьге в форме пениса. Откуда?

— Надо свекрови звонить, — сказала я Фросе и, шарахнув подвери ногой, истошнейше завопила: — Караул! Умираю!

И сразу выяснилось, что верзилы такие же люди, и у них естьлюбопытство: они мигом открыли дверь и нетерпеливо воззрились, желая узнать какя умирать собираюсь. Я умирать передумала и спросила:

— Есть среди вас Валет?

Интеллигентный ответил:

— Есть. Он у нас самый главный после батяни.

— С серьгой в ухе?

— Ага.

— А серьга в форме пениса?

— Точно, он прикольщик, наш шеф Валет.

“Все сошлось, — мрачнея, подумала я. — И кличка противная,обещает много плохого”.

Пришлось осведомиться:

— А кличку он как получил? Неужели всех подряд валит?

Интеллигентный осклабился:

— Нет, Валет очень трусливый, всегда первым он сваливает,вот и прозвали Валетом его.

“Трусливый? Ну хоть где-то мне повезло”, — подумала я испросила:

— Он со мной как-нибудь связан, этот Валет?

Оборот речи совсем не из простых, согласитесь — верзилы моипризадумались.

— Он ее похищал? — подсказала им Фрося.

— Да-да, похищал, — закивал черепком Интеллигентный. — Он нанее мешок надевал.

— Все ясно, — констатировала я и кивнула верзилам: — Теперьвы свободны.

Интеллигентный заржал:

— А вы нет, — и вышел из комнаты.

Верзилы потянулись за ним. Дверь закрылась на ключ.