— А вот теперь позвоню свекрови! — воскликнула я ипозвонила.

К ней вопрос был один: как узнала ты, старая шельма, проверзилу Валета.

Вопрос, разумеется, я задала в той форме, котораярасполагает к ответу: мамуся-дорогуся и прочее-прочее. Понимаю, что фальшь ицинизм, но пришлось: деваться-то некуда.

В ответ получила глас Вельзевула:

— Раз Роберт так сильно занят наукой, я сама решила за тобойпоследить.

— Вы и здесь ни на что не способны, — отрезала я. — Как выследили, если с Валетом скрестили меня? Ведь с ним я с единственным необщалась!

— Мне плевать с кем ты общалась! — заявила свекровь. —Оправдываться будешь перед Робертом, глупым сыном моим! Я же могу сказатьтолько одно: мой детектив про Валета все знает и мне уже доложил. И ещедетектив мой подслушал как ты набивалась в друзья к бандитам и мечтала снятьсяв порнухе.

Я восхитилась свекровью: “Ну, стерва, дает!” — и кроткоспросила:

— Какой детектив?

— Тот, которого я наняла, чтобы вывести кое-кого на чистуюводу. Пусть не думает Роби, этот мой сын, что жена у него святая. Уж теперь явсе знаю! Узнает и он! Все! Все узнают!

Во дела! Все скоро узнают, а как же я? Я-то когда узнаю?

— Мамуля, — вкрадчиво ей говорю, — ну раз уж скоро об этомузнают какие-то все, так может и мне вы доверите страшную тайну. Что мой Робертузнает?

Вельзевул мой взорвался:

— Не твой, а мой! Роберт мой! Только мой!

Чтобы не хватил старушку удар, пришлось пойти на компромисс.

— Хорошо, — отвечаю, — будем считать, что я Роби взяла варенду у вас, а теперь скажите, пожалуйста, что он узнает, ваш Роберт?

— А то, что ты с детства мечтала сняться в порнухе! —выпалила свекровь и заверила: — Мой детектив все подслушал!

Мне стало обидно — пришлось сказать:

— Глупость вам страшно идет, с ней и живите. Если вашдетектив так усердно подслушивал, тогда он не мог прослушать того, как янасмерть сражалась. Визг на всю округу стоял, так раздеваться я не хотела.

— Раздеться ты предложила сама, — прогремел Вельзевул, — нобандиты глядеть не хотели на то, что ты называешь своей фигурой, и запретилитебе.

— Если речь зашла о фигуре, то я вам скажу: кто бы мнеговорил! Сверху загар, а под ним полтора метра чистого сала! А объемы:160-160-160 — талию делайте где хотите!

— Посмотрим, что будет с тобой лет через двадцать! —пообещала свекровь.

— Хотите сказать, лет через сорок? Ведь на столько вы старшеменя?

Вельзевул мне мгновенно ответил, но услышать я не смогла: внашу беседу встряла бедная Фрося.

— Ничего не пойму, — сказала она. — О чем вы говорите?

— Сразу поймешь, когда женщиной станешь, — ответила я иобратилась к свекрови, переходя прямо к делу:

— Как удалось вам узнать, куда я отправилась?

— Роберт, этот мой сын, рассказал! — злорадно заявила она.

Я взбесилась:

— Ах, Роберт! Этот мой муж! Он у меня получит!

— Ты регулярно ему не даешь!

— Он, наглец, и не просит! И теперь он еще посмел разболтатькуда я поехала?! Будет ему развод!

— А тебе еще хуже будет! — интригуя меня, пригрозиласвекровь и бросила трубку.

В отчаянии я завопила:

— Вот они, родственники! Как помогают в беде! Меня похищают,а детектив все это снимает на камеру! А у свекрови моей одно на уме! По себестерва судит и ничего, кроме измены, не приходит ей в голову!

Фрося кое-что понимала, но вопросы от этого только лишьмножились.

— Соня, что происходит? Ты мне скажешь? — спросила она.

— Конечно скажу! Эта мать Роберта наняла детектива, и теперьона в курсе, что здесь происходит.

— Это же счастье! — воскликнула Фрося, от радости захлопав владоши.

Конечно приятно, что еще есть на свете наивность, нопришлось внести ясность.

— Детка, — скорбно поведала я, — не хочу тебяразочаровывать, но не все в этой жизни так просто, как кажется на первыйвзгляд. Свекровь, эта мать Роберта, уверена, что мы здесь с тобой собрались нагрупповичок. Понимаешь? На пошлую групповуху!

— Она что же, не знает, что верзилы бандиты? — спросилаФрося растерянно.

— Знает конечно и от этого ей во сто раз обидней. Меня, ееневестку, жену этого Роберта, сына, черт побери, будут иметь не какие-то там“ботаники”, зачуханные наукой, а сами бандиты, парни с железными яйцами! Воткак думает мой Вельзевул! И страшно завидует!

Фрося, бедная, поразилась:

— Да как же возможно так думать, когда нам на головынадевали мешки?

— Детка, — грустно ответила я, — разум ее так устроен, чтотолько о сексе может думать она. Эта старушка мозгами застряла в подростковомпериоде. Так бывает. Вокруг оглянись и увидишь немало шустрыхстарушек-тинэйджериц.

— Даже не верится.

— Ефросинья, поверь, даже если меня будут казнить и потащатна плаху, то и там эта стерва пришьет мне измену с моим палачом! Она не поймет,что меня жизни лишают, потому что во всем видит только лишь ЭТО!

— А она вообще человек?

— Абсолютнейший, — заверила я, — доброта ей тоже присуща.

Тут Фросю мою нелепо вдруг осенило.

— Тогда нас может спасти мать твоего Роберта! — закричалаона. — Ей надо толково все рассказать, объяснить, что мы похищены, и она насспасет! Сейчас же звони свекрови!

Я мгновенно прикинула, чем нам это грозит и ужаснулась. АФрося, неправильно оценив мой скорбно задумчивый вид, спросила:

— Думаешь, она Якудзу не сможет найти?

Я так не думала — я знала свекровь: она, если захочет,отыщет иголку в любом стоге сена. Да что там иголку: если захочет и жар-птицудобудет, и конька Горбунка, и щуку, и змея Горыныча — ей просто в голову неприходило всех их искать.

— Да нет, — промямлила я, — Якудзу она найдет.

Наивная Фрося моя удивилась:

— Откуда тогда у тебя сомнения взялись?

— Да вот, размышляю сколько свекровь даст на лапу Якудзе,чтобы он нас лет сто здесь держал.

И тут меня осенило:

— Мы же знаем кто нас похитил! И знаем, что за нами следилдетектив! Надо звонить в милицию! Они свяжутся с детективом и прижмут Якудзу вдва счета! Вот теперь мы спасены!