Похоже, что последние четыре года я все время опаздывала.Опаздывала спасти, опаздывала защитить от чудовищ. Я стала уборочной командой —той, которая приезжает, когда вокруг разбросаны трупы, и прибирает грязь. Яубивала чудовищ, но уже после того, как они творили свои ужасы. Даже сейчасХимера уже многих перебил и замучил, но я могла сознаться перед собой, если невслух, что где-то в глубине души на других мне было наплевать. То есть мне быложаль и Джину, и любовника Бахуса, и Аякса, которому отрезали конечности, но дляменя это была абстракция. А Черри и Мика — реальны. Что Мика так быстро сталдля меня реальным, меня пугало, но если не слишком в это вдумываться, то можнобыло действовать, мыслить ясно, дышать нормально. Слишком много думать — тогдамысли начинают метаться, а дыхание становится слишком частым.

Большая часть клуба была темной и пустой. Компания, как ониэто называли, помещалась наверху. Это была комната в конце большого белогокоридора, куда мы приходили спасать Грегори и Натэниела несколько дней назад.Химера ждал возле двери в черном капюшоне, с открытыми прорезями для глаз, итщательно завязанный галстук в сочетании с белой рубашкой странно выглядели прикожаном капюшоне. Руки он держал за спиной и прислонился к стене. Он пыталсяпридать себе небрежный и уверенный вид, но нервничал, и это можно былозаметить, даже не имея способностей ликантропа.

Джина смогла подняться по лестнице лишь с помощью двух гиен.Могли ей помочь мы с Зиком, но он притворялся, что конвоирует меня, а у Джиныпод шалью была записка, которую следовало передать гиенам. Записка была отБахуса, и он просил в ней впустить его через потайной вход. Очевидно, Химера неспрашивал, нет ли в клубе потайного входа, поэтому никто ему не сказал.

Глаза Химеры обратились к ней.

— Джина... — Он покачал головой. — Уведитеее, ей нужен врач.

Гиены не стали спорить — просто повернулись и пошли покоридору обратно. Бывший с ними змей остался стоять, не сводя подведенныхчерно-зеленых глаз с лица Химеры. Я бы сказала, что он стоял по стойке смирнокак хороший солдат, но не только. Было на его лице что-то большее, будто такстоять, ожидая приказов Химеры — самое чудесное занятие на свете. Выражениетерпеливого обожания само по себе было жутким, и я поняла, почему Бахус сказал,что змеи должны умереть. Не за то, что они делали с гиенами, не из мести, нопотому что те, кто почитают своего царя как бога, в дворцовых переворотах неучаствуют.

— Я не был уверен, что вы приедете, миз Блейк.

Голос был знаком, но я не могла вспомнить откуда.

— Вы мне как-то не оставили выбора.

— Мне жаль, что так получилось.

— Настолько жаль, что вы готовы отдать мне моихлеопардов и отпустить домой?

Он почти улыбнулся, но покачал головой:

— Мика не ваш леопард, а мой, миз Блейк.

И снова голос прозвучал знакомо, но опять я не смоглавспомнить. Я пожала плечами:

— Вы меня сюда призвали под условием, что и Черри, иМика будут отпущены невредимыми. Звучит так, будто они оба мои.

Он снова покачал головой:

— Отдав Мику, я бы отдал всех своих леопардов, а такогожелания у меня нет.

— Значит, вы солгали, чтобы заставить меня приехать.

— Нет, миз Блейк. — Он вытащил руки из-за спины.Руки были в черных кожаных перчатках. — Соедините с нами свой пард,усильте нас.

Я покачала головой:

— Я приехала освободить своих людей, а не вступить вваш клуб.

Он поглядел на Зика:

— Ты объяснил ей, чего я хочу?

Зик рядом со мной переступил с ноги на ногу.

— Вы мне сказали, что, если она приедет без оружия, выосвободите Мику и другого леопарда. Больше ничего вы мне не говорили.

Химера нахмурил брови — это было видно даже сквозь капюшон.Почесал лицо под капюшоном, будто там что-то его беспокоило.

— Я помню, как говорил тебе, что она должнаприсоединиться к нам.

— Вы последние недели много говорили разныхвещей, — очень осторожным голосом ответил Зик.

— Давно вы Нимир-Ра у леопардов? — спросил онголосом обычным, ординарным, хотя руки его продолжали скрести лицо.

— Около года.

— Тогда вы, как и я, должны понимать необходимостьобъединения всех форм животных. Единственное, что позволяет нам приезжать вкаждый город и подчинять себе мелкие группы, — это то, что большие группыим не помогают. Как горожане, которые звонят в полицию, только когда грабят ихквартиру. А те, кто на них не похожи, могут проваливать ко всем чертям.

— Я согласна, что общине ликантропов не помешало бынекоторое сплочение, но не думаю, что пытки и шантаж — лучшие для этогосредства.

Он прижал ладони к глазам и выгнул спину, как от боли. Змейтронул его черными ручками. Химера передернулся, потом поднялся, а змей все ещекасался его — успокаивал, я думаю.

Химера посмотрел на меня в упор, взялся за кожаный капюшон исдвинул с головы. Темные волосы, промокшие от пота, перепутались и тосковали порасческе. Седина на висках больше не придавала ему достоинства. Скорее это былаприческа сумасшедшего ученого, который сделал что-то страшное и поседел в однуночь. Сбоку шеи были видны шрамы. Орландо Кинг, он же Химера, смотрел на менясверху вниз.

Я таращилась, отвесив челюсть. Слишком я была поражена длядругих каких-нибудь действий.

— Я вижу, вы меня только теперь узнали, миз Блейк.

Я покачала головой и смогла заговорить лишь со второйпопытки.

— Не ожидала вас здесь увидеть.

Даже для меня это прозвучало как беспомощное блеяние. Но яхотела сказать, что Орландо Кинг, первый из охотников за скальпами, не долженбыл оказаться вожаком банды одичавших оборотней. Как-то это не подобало.

— Так вот почему вы знали все обо всех оборотнях вгороде — к вам обращались за помощью!

Он кивнул:

— Обо мне стало известно, — после того несчастногослучая, — что я охочусь за одичавшими ликантропами и не информирую власти.Паршивые овцы не должны портить все стадо.

Глядя на него, я пыталась сообразить.

— О вас говорят, что после того как вы пережилиблизость смерти, вы смягчились, но на самом деле вы подцепили ликантропию, ивот почему перестали охотиться.

— Мне казалось неправильным преследовать другихнесчастных, — согласился он. — Людей, которые еще менее меня быливиновны в том, что стали ликантропами. Я по крайней мере охотился завервольфом, который меня чуть не убил. Я пытался ему причинить вред. А почтивсе люди, выжившие после нападения, были ни в чем не виновны.

— Я это знаю, — согласилась я тихо, потому чтофакт, что Химера на самом деле Орландо Кинг, не объяснял для меня загадку, атолько запутывал. Я сейчас понимала еще меньше, чем когда входила в это чертовоздание.