— Нет, нет, нет! — визжал тот же человек, и визгзатих — то ли человек умер, то ли потерял сознание. Я надеялась, что второе, ноя мало что могла здесь сделать.

— Ты чувствуешь вкус страха, Анита? Покатай его поязыку, это лучшая из пряностей.

Сейчас у меня во рту было так сухо, что я бы никакого вкусане могла почувствовать. Но я ощущала страх подвешенных, чуяла нюхом. Все онибоялись, и они источали ужас всей кожей.

— Легко пугать людей в темноте, Химера. Все боятсятемноты.

— Даже ты?

Я ушла от вопроса.

— Мне было сказано, что, если я приеду, ты отпустишьЧерри и Мику.

— Я действительно говорил это Зику.

Тут я поняла, что он и не собирался их отпускать. Это недолжно было меня удивить, но удивило. Я действительно ожидала от него честностив договоре? Может быть. Я даже отчасти была оскорблена, что он не собираетсявыполнять свое обещание. Это значило, что все договоры обратились в ничто.Просто по капризу он мог убить Черри и Мику за секунду до прибытия помощи. Уменя снова чаще забился пульс, и я заставила себя дышать ровно. Убрала руку излужи крови. С тем же успехом могу и двигаться — скоро он определит по голосу,где я.

Я сложила руки на животе и попыталась подумать, что я могусделать, — без оружия, против мужчины, на сотню с лишним фунтов тяжелееменя, у которого хватит сил проломить кирпичную стену. Ничего разумного вголову не приходило. Насилие скорее всего рассматривать не стоит. Что же остается?Секс? Вкрадчивый разговор? Остроумная пикировка? М-да, мало поможет.

— Ты не чувствуешь потребности говорить? — спросилон более спокойным, более «нормальным» голосом.

— Только когда мне есть что сказать.

— Это редкое качество у женщины. Обычно они не выносятмолчания. Говорят, говорят, говорят.

Его голос звучал спокойнее. Как будто мы сидим с нимнапротив друг друга в симпатичном ресторане на свидании вслепую. Поскольку мынаходились в угольно-темной камере пыток с кровью на полу, такой трезвый голоспугал сильнее, чем пугал бы истерический ор. Ему полагалось рвать и метать, авот спокойная болтовня — это уже действительно безумие.

Да, голос стал спокойнее, но это не был в точности голосОрландо Кинга. Будто это был голос другого человека, другой личности. Не знаю,и мне все равно. Если это не даст ему полосовать людей, то пусть.

— Ты хотела бы сейчас увидеть своего леопарда? —спросил тот же спокойный голос.

— Да.

Полыхнул свет, и я на миг ослепла от него, как была слепа оттемноты. Я закрыла глаза рукой, потом постепенно опустила ее, когда пересталимелькать пятна.

Передо мной висела пара ступней, икр. Я подняла глаза выше,увидела свежие следы когтей на ляжках, на ягодицах. Еще капля кровисоскользнула с босой ноги мне на руку. Я перевела взгляд на следующую пару ног,следующую... Десятки мужчин висели похабным орнаментом. Впервые я подумала, нетли Мики в этом лесу тел?

— Ты хочешь встать или будешь наслаждаться видомоттуда?

Спокойный голос раздался всего в двух футах от меня. Явздрогнула, и сильно. Обернулась. Химера стоял за два висящих тела от меня.

— Я встану, если не возражаешь.

— Позволь тебе помочь. — Он оттолкнул висящего,как отодвигают штору, будто не глядели на него открытые голубые глаза, будтоэтот человек не задрожал от прикосновения Химеры.

Я встала, тщательно избегая висящего рядом тела, до того,как он успел подойти подать мне руку. Мне совершенно не хотелось, чтобы он менякасался.

Глаза Химеры снова обрели человеческий серый цвет. Лицо егобыло спокойным, обычным. Дьяволоподобная усмешка исчезла, но Орландо Кинг тожене вернулся. Весь вопрос был в том: эта новая личность будет более полезна илиболее опасна?

Он отвел тела, как придерживают дверь, чтобы я могла пройти.Я не стала ему мешать, но не сводила с него глаз, будто ожидала, что он попытаетсяменя схватить. Когда я вышла на открытое место, у меня из груди вырвался выдох,который я сама не заметила, как задержала.

Химера встал рядом, и я чуть отодвинулась в сторону. Моевнимание привлекло какое-то движение, но это лишь один из висящих медленнопокачивался, потревоженный Химерой. Все они были с отметинами: когтей, порезов,ожогов. У одного не было ног ниже колен. Я обернулась к тому, что висел передомной, и сама почувствовала, как бледнею. Ничего не могла поделать. Но я незакричала. Не впала в панику. А бессознательное мне не подконтрольно. Мне и ссознательным хватало хлопот.

— Где мои леопарды? — спросила я почти нормальнымголосом. Миллиард мне за это очков.

— Твой леопард здесь, — сказал он и подошел ктяжелому белому занавесу, скрывавшему почти целиком ближайшую стену. Он потянулза шнур, и занавес раздвинулся. За ним была ниша, и там к каменной стене зазапястья и лодыжки была прикована Черри. Кожаная груша-кляп торчала у нее изорта, светлые глаза вылезали из орбит. Слезы промыли дорожки в засохшей крови.Лицо было нетронуто, но кровь откуда-то взялась.

— Она залечила все, что мы с ней сделали, — сказалХимера. Рядом с ним, будто по зову, появился змей Абута. Химера потрепал его поголове, как треплют любимую собаку. — Абута оказался весьма талантлив втаких вещах.

Я с трудом сглотнула слюну и попыталась не разозлиться. Отгнева толку не будет. Помощь идет. Мне надо только продержаться, пока онапоявится. Я огляделась.

По всей стене висели прикованные мужчины. Я никого из них неузнала. Какое-то было в них единообразие — моложавые, по крайней мере нестарые, хорошо сложенные, некоторые худощавые, другие мускулистые, всех рас,всех типов, все симпатичные. Интересно, сколько ушло у Нарцисса времени напоиск всех этих привлекательных юношей?

Мики на этой стене не было. Комната на поляроидном снимкебольше была похожа на альков, где висела Черри. Я посмотрела на еще закрытуючасть занавеса. Он там?

Я подошла к Черри, сама того не осознавая, и онашевельнулась в цепях. Я остановилась, обернулась и увидела, что она смотрит наХимеру, а не на меня. Он не двинулся, насколько я могла судить, но что-то онсделал такое, что ее напугало, и я поняла что. Его глаза снова стали звериными,вернулась жутка ухмылка. Это снова был Химера, и — интуиция, еслихотите, — я поняла, что он делает больше палаческой работы, чем остальныедве личности.

— Освободи ее, — сказала я, будто не сомневаясь,что он выполнит мою просьбу. Но я не была слишком в этом уверена.

Он протянул руку к ее лицу, и я поймала его за запястье.

— Освободи ее.

Он снова улыбнулся той же неприятной улыбкой.

— Мне очень не хочется утратить одну из немногихженщин, которые у нас тут есть. Нарцисс может иметь дело с обоими полами, ноженщин он в стаю не допускает. У настоящих пятнистых гиен матриархат, и онбоится, как бы этот инстинкт не ъзялверх, если он приведет сюда женщину. Онтогда потеряет стаю, потому что он — недостаточно женщина, чтобы ее удержать.