— Я всегда рада узнать новый зоологический факт, —сказала я, — но давай освободим Черри от цепей и выведем ее отсюда.

— А твой любовник? Мика?

Я встретила взгляд этих разных звериных глаз, стараясь невыказать страха на лице.

— Я так понимаю, что ты оставил его напоследок, дляфинала, в некотором смысле.

Голос мой был уже не спокойный, а рваный. По тону можно былоподумать, что мне все равно, но я не могла приглушить бьющийся на шее пульс.

Он улыбнулся шире, и я смотрела, как эти звериные глазанаполняются человеческим выражением. Ожиданием. Предвкушением. Предвкушениеммоего страдания, я думаю.

Он медленно открыл занавес, открывая Мику, прикованного заруки и за ноги к стене, как Черри. Но у него, в отличие от нее, раны не зажили.Правая сторона лица у него была страшно избита. Глаз заплыл полностью, покрытыйкоркой засохшей крови. Тонкий изгиб челюсти так распух, что казался ненастоящим. Разбитые и опухшие губы скривило на сторону. Видны были розоваяизнанка рта и полоска зубов там, где рот не закрывался.

Я услышала тихий ах, и произнесла его я. Почти всхлипывание,а этого я не могла себе сейчас позволить. Если Химера поймет, насколько этоменя ранит, он еще больше изувечит Мику. Но я не могла не дать себе егокоснуться. Должна была, только тогда я могла бы поверить, что это взаправду он.Увидеть — для меня еще не значит поверить.

Я тронула здоровую половину его лица. Веки на этой сторонезадрожали и раскрылись. Сначала был миг облегчения, потом, я думаю, он увиделХимеру и глаз его раскрылся шире. Он попытался что-то сказать, но рот неоткрывался. Только тихие болезненные звуки доносились оттуда.

Химера коснулся его кровоподтеков — слегка, но все равноМика вздрогнул. Я схватила Химеру за руку, как было возле Черри, и встала междуними.

— Освободи его!

— Я лично сломал ему челюсть за то, что он мне солгал.

— Он тебе не лгал.

— Он мне сказал, что ты будешь универсалом, как я, ноэто не так. — Он нагнулся ко мне, нюхая воздух. — Я бы учуял. Да, ты— что-то,и это что-то — не человек. Пахнет леопардом и волком. — Он ещесильнее потянул воздух в себя около моего лица. — Но еще пахнет вампиром.Ты — не такая, как я, Анита. — Он глянул на Мику. — Он просто хотел,чтобы я не трогал его и его котов после того, как он спас тебя от моих людей,вломившихся в твой дом.

— Значит, я не оборотень-универсал. Значит ли это, чтоя не нужна тебе как подруга?

Он засмеялся:

— Ну, не знаю. Я люблю изнасилование — добавляетперчику. — Может быть, он это сказал, чтобы меня шокировать, но неуверена. И Черри он изнасиловал? Он ее тронул? Я попыталась не выразить этумысль у себя на лице, потому что вместе с ней пошла белая, горячая волнагнева. — А, так тебе эта мысль не нравится?

Он попытался тронуть меня за волосы, и я шагнула назад, изниши, освобождая себе пространство для маневра. Помощь идет, но мои часыпоказывали, что еще минут двадцать остается. Может быть, ребята придут быстрее,а может, и нет. Рассчитывать на это нельзя.

Он не погнался за мной — позволил попятиться.

— Я бы мог тебя изнасиловать у Мики на глазах. Вряд ликому-то из вас это бы понравилось. Хотя, честно говоря, я бы предпочелнаоборот. Орландо — гомофоб. Интересно, почему бы?

Я ответила, отступая вдоль занавеса, отвлекая его от Черри иМики.

— Мы в других больше всего не любим то, что ненавидим всамих себе.

— Браво! — сказал Химера. — Да, я много чеготаю от Орландо о нем самом.

— Нелегко, наверное.

— Что?

— Хранить секреты, когда вы живете с ним в одном теле.

Он медленно шел за мной вдоль стены.

— Сначала он знать не хотел, что мы делаем, но последнеевремя он стал... недоволен нами. Я думаю, он бы сделал с собой что-нибудь, еслибы я ему не помешал. — Химера показал рукой в сторону висящих. — Онпроснулся в темноте между ними. И завопил как девчонка... — Химераприложил пальцы к губам: — О, пардон. Ты вообще не кричала. Он вопил какмладенец, пока я не пришел и не спас его, но он, кажется, не слишкомблагодарен. Кажется, даже обвиняет меня. — Лицо Химеры стало озадаченным,и снова мне показалось, что он прислушивается к тому, чего я не слышу.

Он уставился на меня:

— Ты слышишь?

Я сделала большие глаза и пожала плечами:

— Что?

Он посмотрел мимо висящих, и я оглянулась в поисках оружия.Столько здесь порезанных людей, должен быть где-то и клинок. Но комнататянулась белая и пустая, если не считать людей в цепях. Где же тут эти пыточныекочерги, ножи, что угодно? Что это за пыточная камера такая — без орудий пытки?

И тут я услышала — крики, драку. Бой уже шел. Хотя ещевдалеке. Хорошая новость — что помощь уже идет, плохая — что Химера знает обэтом, а я с ним одна. Ладно, не одна, но никто из прикованных к каменной стенемне не поможет.

Он повернулся ко мне с лицом, настолько полным гнева, чтооно стало зверским даже без смены облика.

— А зачем ты захватил всех этих альф? — спросилая. Удерживать его разговором — ничего другого мне не оставалось.

— Чтобы править их группами. — Слова былипроизнесены рычащим голосом сквозь стиснутые зубы.

— Твои змеи — анаконды. Захватил ты кобр. Ты не сможешьправить змеями другого типа, чем твои.

— Почему? — спросил он, начиная красться ко мне,все еще в человеческом обличье, но с напряженной грацией зверя.

На это у меня не было хорошего ответа.

— И все эти альфы живы?

Он мотнул головой:

— Я слышу шум боя, Анита. Что ты сделала?

— Я? Ничего?

— Ты лжешь, я это чую обонянием.

О'кей, может быть, от правды будет польза.

— Звуки, которые ты слышишь, — это кавалерияскачет на выручку.

— Кто? — почти прорычал он. Он все так же кралсяко мне, я все так же отступала.

— Рафаэль и его крысолюды. А еще, быть может, и волки.

— В этом здании сотни гиен. Твоя кавалерия через них непрорвется тебя спасти.

Я пожала плечами, боясь сказать правду, боясь, что онотыграется на любовниках гиен. А лгать я не осмеливалась, потому что он учует.Так что я просто продолжала пятиться. Мы уже были почти у двери. Если я ееоткрою, может быть, он за мной погонится. Может быть, я его заведу в засаду —из одной себя.

Перед дверью появился Абута. Я о нем забыла, и это былабеспечность. Не фатальная — пока что, — но беспечность.