сам не знал, кто он такой! Потеряться среди многообразия «легенд» и образов очень легко: сначала начинаешь путать имена, потом незаметно рвётся тонкая нить, разделяющая одну «жизнь» от другой, а заканчивается это всё желанием обрести истинного себя.

— Откуда у вас план операции?

— Мне передала эту информацию женщина. Её зовут Изабелла Конте, но я не думаю, что это настоящее имя, — ответил Кайл, понимая, что больше не имеет смысла играть в мученика, которого не канонизируют. Его кровь не будет закипать в сосуде после молитвы, да и мощи никого не исцелят, а лишь принесут в жизнь ненастье и стремление идти вперёд в поисках истины.

— Вы сможете её описать? — сосредоточенно спросил «Первый».

— Отчасти… Средний рост, роскошные чёрные волосы. Телосложение стройное, но в тоже время атлетичное. Глаза тёмные, каких-либо особенностей во внешности не припомню.

— Как вас зовут?

— Паскаль Фератти, — ответил Робинсон и потерял сознание.

— Оттащите его в камеру и пусть к нему зайдёт кто-нибудь из медицинского персонала лазарета, — отдал приказ «Первый» и, встав со стула-кресла, остановил запись на камере. Он вытащил из слота карту памяти и, надев на себя пиджак, убрал карту памяти в боковой карман. Суперсолдат вышел из комнаты для допросов и в темпе направился к выходу из изолятора.

«Первый» поднялся по ступеням лестницы и, положив левую ладонь на кованые перила, решил отложить до завтрашнего утра, доклад синьорине де Монтенье о полученной информации от неизвестного «гостя» на допросе…

Рим. Посольство РФ. Резидентура

Тишину, покоящегося в полумраке кабинета, прервал заработавший копир, отпечатавший, только что законченный отчёт.

Романов встал из-за рабочего стала с офисного кресла и медленным шагом подошёл к тумбочке, стоявшей в углу. Он стёр со лба правой ладонью проступившие капли холодного пота и взял из лотка распечатку.

Где-то в самых глубинах его сознания приходило понимание бессмысленности всех принесённых им за годы службы жертв. Потери лишь увеличивались, а былые победы навевали только грусть. Да, и победы ли это были?!

Андрей уложил распечатку в папку-скоросшиватель, лежавшую на столе под яркой настольной светодиодной лампой, и закрыл ноутбук. В его памяти всплыли жёсткие эпитеты, произнесённые на брифинге по видеосвязи руководством «Центра», на которые у полковника Соловьёва не нашлось никаких возражений, как и у него самого. «Слово — серебро, а молчание — золото», — и с этим спорить мог только законченный глупец!

Он положил в карман брюк-карго песочного цвета брелок с ключом от автомобиля, лежавший на столе рядом с ноутбуком, и поправил воротник футболки-поло. Его взгляд упал на циферблат наручных часов, напомнивших о том, что до позднего вечера осталось совсем немного.

Романов взял в левую руку папку-скоросшиватель и, выключив настольную лампу, вышел в коридор. Ключ-карта скользнула по считывателю замка, и Андрей уверенным шагом направился по коридору к полковнику Соловьёву.

Работа в резидентуре шла полным ходом без надежды даже на короткий десятиминутный перерыв с чашечкой кофе. Все сотрудники были на своих местах, не считая капитана Грибова и нескольких оперативников, обеспечивавших охрану в клинике чудом выжившему постпреду РФ при ООН.

Романов постучал по стеклу двери и зашёл в кабинет Соловьёва, где полковник заканчивал телефонный разговор по зашифрованной линии.

— Присаживайся, Андрей Викторович! — жестом руки предложив присесть на кресло, произнёс Геннадий Викторович и положил телефонную трубку на базу.

— Да, я в общем на пару минут, — присев на кресло, сказал Андрей и протянул папку Соловьёву.

— Уезжаешь? — положив перед собой на стол папку-скоросшиватель с распечатанным отчётом, спросил глава резидентуры.

— Да! Моё присутствие в Риме больше не имеет смысла, — вздохнув с тяжестью на душе, ответил Романов.

— Значит снова неизвестность?! — с иронией в голосе, добавил полковник.

— Ничто не меняется! — с лёгкой улыбкой на лице, в которой толком не пахло какой-либо формой оптимизма, ответил Андрей.

— Да уж…

— Всё будет, как надо! — встав с кресла, дополнил Романов.

— Вот только, кому надо?! — сняв очки и положив их на папку, произнёс Геннадий Викторович.

— Это не так важно! Могу сказать, что нам всё это давно уже не надо, но любовь к «мазохизму» не даёт возможности послать всё ко всем чертям! — подойдя к двери и остановившись, ответил Андрей, чей взгляд замер на флажке родного триколора с двуглавым орлом, стоявшего на рабочем столе главы резидентуры. — Передайте от меня привет Грибову и Кириллу, а Василию Валерьевичу пожелание скорейшего выздоровления!

— Непременно! Удачи, Призрак! Удачи, Андрей!

— Спасибо! — коротко поблагодарил Соловьёва Романов и вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Он резко выдохнул и быстрым шагом направился по коридору к лестнице, миновав шедших на него двух аналитиков, уткнувшихся в распечатки и продолжавших о чём-то темпераментно спорить…

Рим. Посольство США. Резидентура

Зал для брифингов осветили яркие светильники холодного освещения и Анджелина выключила проектор. Она села на офисное кресло за круглый стол, чувствуя, что вот-вот силы окончательно покинут её.

Анджелина достала из бокового кармана жакета серого брючного костюма пластиковую баночку с лекарствами и проглотила две капсулы. Звенящая боль в голове сводила её с ума, а перед глазами время от времени вставали фрагменты прошедшего дня.

Зал для брифингов опустел и за круглым столом помимо агента Стивенсон оставался лишь Джейк Майлз, который в очередной раз пересмотрел, разложенные перед ним на столешнице отпечатанные фотографии. Его сосредоточенный взгляд блуждал по снимкам, сделанным криминалистами на разрушенной после теракта вилле. Со стороны могло показаться, что он знает намного больше, но не собирается при этом делиться какой-либо информацией.

Майлз ослабил галстук и встал с офисного кресла. Его элегантный тёмно-синий строгий костюм с голубой сорочкой и полосатым галстуком создавали образ «истинного джентльмена», коим, разумеется, он толком не являлся. Джейк подошёл к Анджелине и присел на офисное кресло за стол.

— Добрый вечер, агент Стивенсон! — спокойным тоном с какой-то долей умиротворённости в голосе, начал Майлз, понимая, что какой-либо иной подход не вызовет у Анджелины ничего кроме раздражения.

— Добрый вечер, мистер Майлз! — приоткрыв глаза и посмотрев на главу резидентуры, тихо произнесла она.

— Вы очень хорошо провели брифинг! Я всегда знал, что у вас большое будущее в управлении… Но, к сожалению, жизнь — это не бизнес-план! В ней постоянно что-то случается, и ты даже не замечаешь, как оступился и в лучшем случае вывихнул ногу, — продолжил говорить Джейк.

— Мне всё это «счастье» больше не нужно!

— Кто мы такие, чтобы об этом рассуждать?! — добавил Майлз и достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт, отдав его Анджелине. — Это вам, мисс Стивенсон!

— Что это? — почувствовав резкую боль в висках и