мостовых сновали пешеходы, мальчишки-разносчики зазывали не успевших позавтракать прохожих купить у них жареной рыбы и печёных бататов, а владельцы и бедных лавочек, и богатых магазинов уже выставили товары не только в витринах, но и на улице – под навесом или просто на кусках расстеленной ткани.

Очень быстро Ислуин и Лейтис оказались перегружены не только впечатлениями, но и мелкими покупками, хоть и отбивались от навязчивых торговцев всю дорогу. Под их натиском пал даже Ислуин, а ведь он имел хорошую закалку базаров Южного союза. Лейтис же тащила чуть ли не мешок разных вещей, недоумённо пытаясь сообразить: зачем ей целых пять нашейных платков, пусть и красивых – если она не носит такие платки вообще?

Наконец-то закончился старый город, с которого и начиналось Лангрео – с его извилистыми улочками и высокими тёмными от времени зданиями. Кварталы Нового города выглядели не только поновее, но и побогаче, дома уже не вздымались по обе стороны дороги гладкими крепостными стенами с прорезами окон, а хвастались балконами и лепниной, террасами и небольшими садиками. Ещё в Новом городе вдоль стен часто высаживали декоративные кусты или пускали виться дикий виноград, которые нередко почти закрывали жёлтый песчаник облицовки фасадов. Улицы здесь тоже строили явно не как попало, превращая город в клубок ниток, которым поиграл шаловливый котёнок, а по возможности вели хоть какое-то городское планирование. И не только в том, что здесь было намного больше широких проспектов. К удивлению гостей, многие здания на углах имели плоские края – так называемый скошенный угол. С такими домами не только перекрёстки выглядели более открытыми, да и поворачивать на таких перекрёстках получалось намного легче и удобнее, поэтому даже плотное движение не создавало заторов. А ещё такие вот необычные дома и улицы помогали придать Лангрео ощущение лёгкости и открытости пространства, хотя застройка выходила всё равно весьма плотная.

Фустера Палас был заметен издали уже тем, что возведён не из песчаника, а из розоватого мрамора, его жемчужно-белый фасад возвышался над соседями подобно сказочной диадеме. Вдобавок стояла гостиница не просто на улице или перекрёстке, а смотрела на площадь, что тоже подчёркивало статус. Внутри отделка не уступала внешнему виду, да и цены кусались. За спиной портье висела доска чёрного дерева, на которой золотыми буквами указана стоимость того или оного номера, самый простой из единственной комнаты обойдётся раза в полтора дороже, чем солидные трёхкомнатные апартаменты в том же Коастоне, одной из морских торговых столиц Империи.

– Чего господа желают?

Портье спросил без подобострастия, он работал в очень уважаемом заведении, но и без тени высокомерия. В Лангрео приезжают со всего обитаемого мира, и внешний вид путников, особенно с дороги, далеко не всегда говорит о толщине их кошелька.

– Мне нужен номер из двух комнат со своей ванной, для меня и дочери. Дочери – горничную. Пока… для начала на неделю.

Магистр высыпал на стойку несколько монет, которые портье не постеснялся сразу же проверить. Чтобы организовать экспедицию на поиски Чаши, нужно иметь имя и статус. Если не получилось стать почтенным алхимиком и специалистом по древним редкостям, как изначально планировалось – то в плавание за артефактом отправится солидный деловой человек. И неожиданное содействие хозяина каракки тут выходило кстати, поэтому никаких расходов было не жаль.

***

Масло хранилось на вытянутом прохладном складе, в бочках. И любому, кто входил, сразу было ясно, что за товар там лежит. Бочки источали сладковатый запах, непривычный, странный, будоражащий – как и все растения, которые росли в Безумном лесу. Ислуин пришёл как раз незадолго до того, как появился первый покупатель. Средних лет мужчина с тонкими усиками и нервными руками, он сразу же спросил хозяина. Владельца товара изображал магистр, но даже без подсказки хозяина каракки, он этого как бы покупателя выгнал взашей. Мошенником от него несло за километр, причём невысокого пошиба. У него явно даже не имелось той суммы, которую он предложил за товар. Внести задаток по безобразно низкой цене, дальше продать за настоящую цену и остаться с наваром. Его прогнали сразу, как и ещё четверых в последующие два дня.

А вот под вечер третьего дня явился покупатель уже настоящий. Осмотрел бочки, снял пробу и спросил цену. Поторговался и ушёл подумать. За ним на следующий день пришли и ушли ещё двое, но раздумывали они всерьёз и деньги у них водились. Товар был нужен всем, однако покупатели решили не спешить, надеясь, что хозяин сбавит цену. Зато следующий хозяин мануфактуры, сразу же назвал свою цену, дав понять, что готов торговаться и купить. Такую низкую, что Ислуин, называя встречную цену, демонстративно возмутился:

– Побойтесь отца торговли, Великий Оро бороду себе выдернет, если я продам по такой цене. Я вам цену дал, и это моё первое и последнее слово.

– Да вы с ума сошли, Великий Оро поседеет, никогда масло столько не стоило.

– Так оно в сезон столько стоит, а сейчас, когда мастерские скоро встанут, оно дороже пойдёт. А духи чем меньше дней после выделки, тем дороже идёт. Да у вас на Матараме втрое их возьму по цене.

– Вы рыбу не поймали, а мне уже её хвост продаёте, – оскорбился купец. – И мои прибыли посчитали? Отец ремёсел и земледелия Ронго так делать не велит, не продавай товара, которого пока у тебя нет. А если отец морей Тане корабль себе возьмёт? Я в долги влезу, ваше масло купить. Потом себя и дочерей продавать? Нет, уважаемый, масло стоит не больше…

Торговались обе стороны с азартом. Все понимали, что продать масло надо побыстрее, пока портиться не начало. Но и покупателей на него немало, просто сегодняшний хозяин мануфактуры как самый шустрый успел первым. Хозяин каракки в это время изображал переживания. Несколько раз даже приостанавливал спор и даже отзывал Ислуина в сторону, как бы делая вид, что он-то готов уступить, да вот компаньон несогласен. Наконец магистр дал «случайную» возможность для купца поговорить с «младшим компаньоном» наедине… А дальше сделка полетела как по тому самому маслу, после недолгого совещания магистр сразу же «уговорился». Быстро вызвали нотариуса и жреца Оро, которые закрепили сделку. Ислуин всё это время стоял с выражением скорби на лице, мол, продешевил. Зато когда посторонние склад покинули, ухмыльнулся и спросил хозяина каракки:

– Сколько?

Тот улыбнулся в ответ:

– Один процент наличными за то, что я уговорю сбросить цену на десять процентов. Мимо кассы, – и показал вексель.