V в основном предоставил своему младшему брату, эрцгерцогу Фердинанду Австрийскому, который фактически был его заместителем в Центральной и Восточной Европе. Нельзя сказать, что Карла не интересовали дела собственного государства, – просто тогда он был по горло занят итальянскими войнами. Периодически обостряющаяся борьба между великими державами Европы за господство под Альпами шла в Италии уже около тридцати лет. В 1525 г., как раз когда немецкие крестьяне взялись за оружие, Карлу показалось, что он близок к окончательной победе.

Хорошие новости пришли из Миланского герцогства. Там 24 февраля имперская армия под командованием опытного полководца Шарля де Ланнуа атаковала французскую армию, осаждавшую Павию. Ланнуа задался целью изгнать французов сначала из Павии, а затем с территории герцогства. Он добился гораздо большего. В продолжавшейся четыре часа битве имперская армия разгромила французов и перебила множество высокопоставленных французских дворян. Более того, среди захваченных в плен оказался сам король Франциск I. Король благородно сдался на поле боя, но после этого с ним обошлись не слишком любезно. Франциска увезли из Италии в Мадрид и продержали там почти год. Его освободили только в марте 1526 г., после того как он согласился уступить Карлу значительные территории и подписать неравноправный договор, выгодный для Священной Римской империи. По договору Франциск должен был отдать императору Бургундию, Милан и Фландрию и отправить к нему заложниками двух своих малолетних сыновей. Это было полное унижение.

Для Карла ситуация выглядела оглушительным триумфом. Вскоре выяснилось, что это далеко не так. Во-первых, многолетние боевые действия, предшествовавшие победе при Павии, обошлись ему в астрономическую сумму: к тому времени, когда Карл захватил Павию и Франциска, он уже давно не выплачивал своим солдатам жалованье, задолжав им невероятную сумму – 600 000 дукатов[1094]. Во-вторых, король Франциск не собирался соблюдать условия договора.

Почти сразу после освобождения обиженный французский король дал понять, что намерен игнорировать позорный, по его словам, Мадридский договор, к которому его склонили силой. В поисках моральной и политической поддержки он обратился к папскому двору. Папа Лев X к тому времени умер. Его преемник Адриан VI, продержавшись менее двух лет, тоже скончался. Новым папой стал еще один Медичи – Джулио, кузен Льва X, опытный церковный карьерист, правивший под именем Климента VII. Климент опасался Карла V почти так же, как Франциск I. По этой причине он официально освободил Франциска от всех обязательств, которые тот дал в плену у императора. Более того, Климент не только разрешил Франциску I не выполнять своих обещаний, но и заключил от имени папства официальный союз с Францией, целью которого стало изгнание Карла и его имперского влияния с Апеннинского полуострова. Этот альянс назывался Коньякской лигой, и кроме Франции и папы в него входили Венеция, Милан и Флоренция. Разумеется, само существование подобного союза было огромным оскорблением для Карла. Когда он осознал всю бессмысленность своей победы и понял, что ему придется продолжать войну, на которую ему, при всем его богатстве, уже не хватало средств, он впал в уныние – как писал английский посол при императорском дворе, «пребывал в дурном расположении духа и много размышлял в одиночестве»[1095]. Однако времени на расстройство было немного. В итальянских войнах начался новый раунд.

Разорение Рима

На Пасху 1527 г. безумный полуодетый краснолицый проповедник по имени Брандано бродил по улицам Рима, выкрикивая страшные пророчества. Брандано, как и Мартин Лютер, носил рясу августинца, был специалистом по мрачным предсказаниям и за свою жизнь уже не раз попадал в тюрьму за нарушение общественного порядка. Он снова принялся за свое: когда Климент VII предстал перед прихожанами в соборе Святого Петра в Великий четверг, Брандано вскарабкался на статую святого Павла и принялся громким голосом призывать папу к покаянию. Назвав Климента «содомским ублюдком», он предупредил собравшуюся толпу, что если все римляне не покаются в своих чудовищных грехах, через две недели Господь обрушит на их головы кары, достойные Ветхого Завета[1096]. Брандано быстро схватили и снова бросили в тюрьму. Он сказал свое слово и, более того, оказался прав.

Той весной имперские армии свободно разгуливали по Италии, направляясь к Священному городу. Создание Коньякской лиги не только не заставило Карла V уйти из Италии – оно подстрекнуло императора активнее двигаться вперед. Тревожные новости приходили с Востока, где османы под командованием султана Сулеймана Великолепного в 1526 г. разгромили венгерскую армию в битве при Мохаче и приступили к захвату Юго-Восточной Европы. Если Карл собирался защищать Европу от турок, ему тем более требовалось сначала разобраться со своими врагами в Италии. Конечно, было по-прежнему решительно непонятно, чем платить стоящим в Италии войскам или хотя бы чем их кормить. Однако советники Карла рассудили, что если в Европе и есть страна, где можно жить за счет грабежа и подножного корма, то это именно Италия. Вдобавок Карл нашел неожиданный способ набрать войско и одновременно надавить на Климента VII. Он намекнул, что может на время приостановить преследование лютеран, начатое шестью годами ранее после Вормсского сейма[1097]. Император отправил в Италию огромный отряд ландскнехтов – свирепых немецкоговорящих наемников, вооруженных мушкетами и пиками, многие из которых не только были закаленными профессиональными воинами, но и сочувствовали лютеранству. Это была смертельная комбинация.

В Италии во главе двадцатитысячной имперской армии, состоявшей из испанских, итальянских и немецких отрядов, стоял герцог Карл Бурбонский – французский предатель, перешедший на сторону императора после ссоры с Франциском I. К несчастью для всех заинтересованных сторон, к весне 1527 г. герцог почти утратил контроль над своими людьми. Давно не получавшие жалованья, больные и голодные, перезимовавшие в поле, балансирующие на грани мятежа и жаждущие добычи, солдаты командовали герцогом в той же степени, в какой он командовал ими. Прошлой осенью они побывали в Милане, в апреле подумывали о штурме Флоренции, но решили, что ее будет слишком тяжело взять. Настоящую добычу, заключили герцог и его войско, следовало искать в Риме. Там они могли получить причитающуюся им плату двумя способами: заставить раскошелиться папу Климента VII или взять военную добычу. В конце апреля они выступили из Тосканы в сторону Святого города. Солдаты двигались очень быстро, переходя реки вброд и наступая по старым римским дорогам со скоростью более 20 миль в день. Менее чем через две недели – как и предсказывал безумный проповедник Брандано – они стояли у ворот Рима.

Пятого мая герцог Бурбонский и его 20 000 человек подошли к Риму. Несмотря на немалую численность, их положение поначалу выглядело не слишком многообещающе, поскольку они не имели приличной артиллерии, а половина солдат сильно ослабла от голода. Однако отчаяние само по себе могло служить мощным мотивирующим фактором. И они примчались к