- Если Даллас окажется невредимой, я подумаю. Больше этого яне могу обещать. Только если ты собираешься меня убить, чтобы помочь Олафу,позволь тебе напомнить: Эдуард остался в живых. Он найдет вас обоих, и ты этознаешь.

- Слушай, я же ничего не сказал насчет того, что готов втебя стрелять.

- Я просто хочу заранее исключить все возможныенедопонимания, Бернардо. Поверь мне, тебе бы не захотелось, чтобы я тебянеправильно поняла.

- Недопониманий не будет, - совершенно серьезно произнесБернардо и напомнил мне Эдуарда. - Я только думаю, что дерьмово с нашей стороныотдать Олафа копам.

- Они уже там будут, Бернардо.

- Если это окажется всего пара патрульных, мы сможем емупомочь уйти.

- Ты предлагаешь убить полисменов?

- Этого я не говорил.

- И не надо. Этим путем я с тобой не пойду, Бернардо. Я тебятам закопаю.

- Ради двух копов, которых ты даже не знаешь?

- Да, ради двух копов, которых я даже не знаю.

- Почему? - спросил он.

Я покачала головой:

- Бернардо, если ты задаешь такой вопрос, то ты не поймешьответа.

Он глянул на меня:

- Эдуард говорил, что ты - чуть ли не лучший стрелок,которого он видел, и не колеблешься убивать. И он говорил, что у тебя толькодва недостатка. Первый - что ты слишком тесно и лично общаешься с монстрами, авторой - что ты слишком похожа на честного копа.

- Честный коп. Мне это нравится, - задумчиво сказала я.

- Анита, я тебя видел. Ты не меньше киллер, чем Олаф или я.Ты не коп и никогда им не была.

- Кто бы я ни была, а копов я на месте не расстреливаю. ЕслиДаллас невредима, обсудим вопрос насчет отпустить Олафа, но если он ее тронул,он расплатится. Если такой план тебе не по душе, отдай мне оружие и оставайся вмашине. Я пойду одна.

Бернардо посмотрел на меня странно:

- Что мне помешает тебе соврать, оставить при себе оружие изастрелить тебя в спину?

- Твой страх перед Эдуардом больше твоей благодарностиОлафу.

- Ты твердо в этом уверена?

- Я уверена, что у Олафа больше правил чести, чем у тебя.Будь ты ему и вправду чертовски благодарен, ты бы что-нибудь сказал еще дотого, как я позвонила копам. Ты первым делом подумал не о защите Олафа. Да ипотом тоже.

- Эдуард говорил, что ты - одна из самых верных людей насвете. Так почему же ты не хочешь защитить Олафа?

- Он охотится на женщин, Бернардо. Не потому, что их емузаказали, не ради мести - а просто как на дичь. Он вроде бешеного пса,нападающего на людей. В конце концов его приходится пристрелить.

- И ты идешь туда, собираясь его убивать, - сказал Бернардо.

- Нет, я не хочу его убивать. Ты вспомни: если я убьюкого-нибудь из вас, я либо снова окажусь в долгу у Эдуарда, либо нам придетсявыяснять, кто из нас быстрее и лучше стреляет. Я не думаю, что выживу в такомиспытании, а отдавая Эдуарду долг, я тоже большого удовольствия не получила. Явидела краем глаза его другую жизнь - там, у Райкера. Я не хочу вляпаться еще водну перестрелку - мне это не в кайф.

- Это никому не в кайф, - ответил Бернардо. - К этому простопривыкаешь.

- К такой хреновине привыкнуть невозможно.

- Как невозможно привыкнуть вырезать сердца? Ты это сделалакак профессионал со стажем.

Я пожала плечами:

- Совершенство достигается практикой.

- Вот эта улица, - сообщил Бернардо.

Рассветная тишина на улице только что рассеялась. Машины ещебыли припаркованы у тротуаров, но люди возле них глядели на полицейскийавтомобиль с мигалкой, стоявший у дома Даллас. Дверца полицейской машины былаоткрыта и наполняла тихую окрестность кваканьем рации. Вращающиеся огнипобледнели в резком утреннем свете и напоминали детскую игрушку.

Дом профессора Даллас был как маленькое ранчо со стенами подсаман, которые здесь так любят. В утренних лучах он казался почти золотым исветился. Бернардо припарковался у дороги.

- Ну? - спросила я.

- Я с тобой.

Но мы не успели достать оружие, как из дома Даллас вышли двапатрульных и сама Даллас в халате. Мы на нее уставились, а она улыбаласьполисменам, пока те извинялись, что побеспокоили. Потом она огляделась иувидела нас. В некотором недоумении она все же приветственно махнула рукой.

- Глянь на почтовый ящик, Анита, - сказал Бернардо.

Наша машина стояла как раз перед ним. К передней стенкеящика был приколот ножом конверт, а на нем - крупными печатными буквами мое имя- Анита. Никто, кроме нас, его пока не заметил.

Машина Эдуарда была достаточно высокой, чтобы закрыть нас отсоседей.

- Можешь прикрыть меня от копов? - спросила я.

- С удовольствием.

Я вылезла из машины, оставив браунинг на сиденье, посколькуне могла придумать способа заткнуть его за пояс так, чтобы полиция не заметила,а никаких документов со мной не было. Может, я могла бы в своей куртке сойти зафедерала, а может, и нет. Выдавать себя за агента ФБР - это преступление противфедерального закона. За мной и Бернардо уже числилось нападение на офицераполиции, и новых обвинений нам не нужно было.

Бернардо вытащил из ящика нож совершенно естественнымдвижением. Конверт упал мне в руку, и я пошла к дому, похлопывая им по бедру,будто привезла его с собой в машине.

Никто из копов не заорал: "Стой, вор!", так что яшла себе спокойно. А что Бернардо сделал с ножом, я не знаю - нож просто исчез.

- Привет, Даллас! Что случилось?

- Кто-то сделал ложный вызов полиции. Сказал, что из моегодома слышны крики.

- Кто бы мог совершить такой неблаговидный поступок? -удивился Бернардо.

Я состроила ему мрачную рожу.

Он улыбнулся мне, довольный собой.

- А вам тоже позвонили? - спросила Даллас.

- Да, я снимал трубку, - ответил Бернардо. - Позвонили насотовый Эдуарда и сказали, что вы в опасности.

Патрульные допустили ту же ошибку, что и персонал больницы,и представились по именам и званиям. Пожимая руки, я сказала:

- Я Анита Блейк. Это Бернардо Конь-в-Яблоках.

- И он не... - Полисмену было неудобно договаривать.

- Нет, я не федеральный агент, - сказал Бернардо с горечью вголосе.

- Дело в волосах, - пояснила я. - Они никогда не виделиагента с длинными волосами.