Я почувствовал, как мгновенно вспыхнула ярость (та самаядавняя ярость, которая буквально рвалась наружу), но сумел сдержаться.Наблюдал, как под быстро темнеющим небом они очищают круглую крышку цистерны.Птица пролетела над нами со сложенными крыльями. Лапками, само собой, кверху.Когда видишь такое, возникает ощущение, что тебе пора заглянуть в ближайшуюпсихушку. Возможно, остаться там на длительный срок.

Эти двое работали друг напротив друга, перемещаясь вокругкрышки. И когда Уайрман приблизился к тому месту, где начал очищать крышкуДжек, а Джек — туда, где начинал Уайрман, я спросил:

— Гарпунный пистолет заряжен, Джек? Он посмотрел на меня.

— Да. А что?

— Потому что, боюсь, дело дойдёт до фотофиниша.

Джек и Уайрман встали на колени с одной стороны крышки, я —с другой. Небо над нами, уже тёмно-синее, грозило стать фиолетовым.

— На счёт три, — скомандовал Уайрман. — Uno… dos… TRES!

Они тянули, я толкал одной оставшейся у меня рукой. Благотолкать было чем: за месяцы, которые я прожил на Дьюма-Ки, сил у меняприбавилось. Пару секунд крышка сопротивлялась, но потом всё-таки поползла наУайрмана и Джека, открыв серп темноты — чёрную, приглашающую улыбку. Узкий серпрасширялся, пока не превратился в полный круг.

Джек встал. Уайрман последовал его примеру. Принялсяосматривать руки в поисках новых жуков.

— Я знаю, каково тебе сейчас, — посочувствовал я, — но,боюсь, нету нас времени для полной дезинсекции.

— Мне понятна твоя мысль, но только если ты втихаря не сжевалодного из этих maricones,[192] тебе никогда не узнать, каково мне сейчас.

— Скажите нам, что делать, босс. — Джек подозрительносмотрел в чёрную дыру, откуда тянуло вонью.

— Уайрман, тебе доводилось стрелять из гарпунного пистолета?

— Да, по мишеням. С мисс Истлейк. Разве я не говорил, что внашем отряде я — стрелок?

— Тогда ты нас охраняешь. Джек, посвети вниз.

Ему не хотелось, выражение лица сомнений не оставляло, нодругого выхода не было. Не покончив с этим, мы не могли вернуться домой. А еслибы не покончили, ни о каком возвращении не могло быть и речи.

Во всяком случае, не по суше.

Джек взял фонарь с длинной ручкой, включил, направил мощныйлуч в чёрную дыру.

— Боже, — прошептал он.

Действительно, это была цистерна для воды, выложеннаяблоками кораллового известняка, но в какой-то момент за последние восемьдесятлет земля сместилась, образовалась щель (вероятно, на дне), и вода вытекла. Итеперь луч освещал сырой колодец с замшелыми стенками, в десяток футов глубинойи пять шириной. На дне, в объятии, которое длилось уже восемьдесят лет, лежалидва одетые в лохмотья скелета. По ним деловито ползали какие-то жуки. Белёсыежабы (маленькие мальчики) прыгали по костям. Рядом с одним скелетом я увиделгарпун. Наконечник второго всё ещё пронзал желтоватый позвоночник няни Мельды.

Свет закачался. Потому что закачался молодой человек,державший фонарь.

— Не смей падать в обморок, Джек! — прикрикнул на него я. —Это приказ.

— Всё нормально, босс. — Но глаза его остекленели, сталиогромными, а лицо (над фонарём, который продолжал подрагивать вместе с рукой) —пепельно-белым. — Правда.

— Хорошо. Тогда снова посвети вниз. Нет, левее. Ещё немного…вот он.

Луч света упёрся в один из кегов для столового виски,который превратился в заросшую мхом кочку. На нём сидела белая жаба. Смотрелана меня, злобно моргая.

Уайрман взглянул на часы.

— У нас… до темноты, думаю, минут пятнадцать. Чуть большеили чуть меньше. Так что…

— Так что Джек опускает лестницу в цистерну, и я спускаюсьвниз.

— Эдгар… амиго… у тебя только одна рука.

— Она забрала мою дочь. Она убила Илзе. Ты знаешь, это мояработа.

— Хорошо. — Уайрман посмотрел на Джека. — Остаётся тольководонепроницаемый контейнер.

— Не волнуйтесь. — Джек поднял лестницу, протянул мнефонарь. — Посветите, Эдгар. Мне нужны две руки, чтобы установить её.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем он решил, чтолестница стоит прочно, между костями откинутой руки няни Мельды (я виделсеребряные браслеты, пусть мох нарос и на них) и одной из ног Ади. Лестницадействительно оказалась короткой: верхняя перекладина находилась на два футаниже уровня земли. Особых проблем это не создавало — поначалу Джек мог меняподдерживать. Я хотел спросить его о контейнере для фарфоровой статуэтки, потомпередумал. Вроде бы у него на этот счёт не было ни малейших сомнений, поэтому ярешил, что могу полностью ему доверять. Собственно, ничего другого и неоставалось.

В голове зазвучал голос, тихий такой, раздумчивый:«Остановись, и я позволю вам уйти».

— Никогда, — ответил я.

Уайрман посмотрел на меня безо всякого удивления.

— Ты тоже его слышал, да?

Я лёг на живот и начал сползать ногами в дыру. Джек держалменя за плечи. Уайрман стоял рядом, с заряженным гарпунным пистолетом в руках.Три запасных гарпуна с серебряными наконечниками торчали из-под ремня.Включённый фонарь лежал на земле, яркий луч освещал кучу вырванных сорняков илиан.

Вонь из этой дыры в земле поднималась сильная, и япочувствовал, как зачесалась икра: что-то побежало по ноге вверх. Мне следовалозаправить брючины в ботинки, но я уже не мог вылезти из цистерны, чтобы,получше подготовившись, предпринять вторую попытку.

— Вы нащупали лестницу? — спросил Джек. — Коснулисьступеньки?

— Нет, я… — И тут моя нога упёрлась в верхнюю перекладину. —Вот она. Но ты меня держи.

— Держу, не волнуйтесь. «Спустишься вниз — и я тебя убью».

— А ты попытайся, — ответил я. — Я иду за тобой, паршиваясумка, так что воспользуйся своим последним шансом.

Я почувствовал, как руки Джека вцепились в мои плечи.

— Господи, босс, вы уверены…

— Абсолютно. Просто держи меня.

Перекладин было шесть. Джек мог придерживать меня за плечи,пока я не встал на третью сверху, по грудь уйдя в цистерну. Потом он протянулмне фонарь. Я покачал головой.