Это всё, на что у неё есть время, всё, что она решаетсясказать, помня о магическом третьем глазе, который пытается увидеть мысли у неёв голове.

Спускаясь вниз, Мельда вновь прикасается к браслетам. Онарада тому, что браслеты были на ней, когда она зашла в комнату Либбит, пустьмаленькая фарфоровая женщина и лежала в жестянке.

Она успевает спуститься, чтобы заметить подол платья Ади вконце тёмного коридора: Ади выходит на кухню. Время. Пора действовать.

Вместо того чтобы последовать за Ади на кухню, Мельда спешитчерез холл к кабинету Хозяина, и впервые за семь лет, которые она работает всемье, входит не постучавшись. Хозяин сидит за столом, без галстука, срасстёгнутым воротником, подтяжки скинуты с плеч. В руках держит фотографиюТесси и Ло-Ло. Он смотрит на неё, глаза красные, лицо уже осунулось. Похоже, ондаже не понимает, что его домоправительница ворвалась в кабинет без вызова;выглядит он, как человек, которого уже ничто не может ни удивить, нишокировать, но, разумеется, чуть позже выяснится, что это не так.

Он спрашивает: «В чём дело, Мельда, Лу?» Она отвечает: «Выдолжны немедленно пойти туда». Он смотрит на неё полными слёз глазами, вкоторых читается спокойная и раздражающая тупость. «Пойти куда?»

Она говорит: «На берег. И возьмите вот это».

Мельда указывает на гарпунный пистолет, который висит настене, вместе с несколькими короткими гарпунами. Наконечники стальные, несеребряные, древки тяжёлые. Она знает, она достаточно часто носила их вкорзинке для пикника.

Он спрашивает: «Что ты такое говоришь?»

Она отвечает: «Нет времени объяснять. Вы должны пойти наберег немедленно, если не хотите потерять ещё одну».

Он идёт. Не спрашивает, какую дочь, не спрашивает, зачем емуможет понадобиться гарпунный пистолет. Просто сдёргивает его со стены, в другуюруку берёт два гарпуна и широкими шагами выходит из кабинета — сначала идётпозади Мельды, потом обгоняет её. К тому времени, когда он добирается до кухни,где Мельда в последний раз видела Ади, уже бежит, и она всё больше отстаёт,хотя и бежит сама, поднимая юбки обеими руками. Удивлена ли она его внезапнымвыходом из ступора, внезапной активностью? Нет. Потому что, несмотря на горе,туманящее голову, Хозяин знал: что-то не так и с каждым днём становится толькохуже.

Дверь чёрного хода распахнута. Вечерний ветер врывается внеё, раскачивает на петлях… только это уже ночной ветер. Закат умирает. НаТенистом берегу ещё будет свет, но здесь, в «Гнезде цапли», стемнело. Мельдапересекает заднее крыльцо и видит, что Хозяин уже на тропе, ведущей к берегу.Она оглядывается в поисках Либбит, но, разумеется, не находит её. Если Либбитделает то, что должна сделать, она уже на пути к бассейну, с коробкой-сердцемпод мышкой.

Коробкой-сердцем, в которой монстр.

Она бежит за Хозяином и догоняет его у скамьи, рядом скоторой тропа спускается к берегу. Он стоит там, окаменев. На западе закатноеполотнище сузилось до тусклой оранжевой ленты, которая вот-вот исчезнет, носвета ещё достаточно, и она видит Ади, стоящую у кромки воды, и мужчину,который идёт из Залива, чтобы поприветствовать её.

Адриана кричит: «Эмери!» Судя по голосу, обезумела отрадости, как будто после разлуки прошёл год, а не день.

Мельда кричит: «Ади, нет! Держись от него подальше!» Кричит,стоя рядом с окаменевшим, таращимся на происходящее внизу мужчиной, но оназнает, что Ади не обратит внимания на её предупреждение, и Ади не обращает —спешит к своему мужу.

Джон Истлейк бормочет: «Что?..» — и это всё, на что егохватает.

На какое-то время он вышел из ступора, добежал сюда, атеперь вновь впал в прострацию. И всё потому, что он видит ещё две фигурки?Которые дальше от берега, но тоже идут по воде к Ади? Идут там, где вода должнанакрывать их с головой? Мельда думает, что нет. Мельда думает, что онпо-прежнему смотрит на свою старшую дочь, смотрит, как к ней приближаетсямужчина (виден только его смутный силуэт), вышедший из воды, протягивает к неймокрые руки, мокрыми пальцами сжимает шею, сначала обрывает радостные крики, апотом тащит Ади в прибой.

А в Заливе ждёт чёрный остов корабля Персе, покачиваясь наволнах, как маятник часов, отсчитывающих время в годах и столетиях, а не всекундах и минутах.

Мельда хватает Хозяина за руку, вонзает ногти ему в бицепс иговорит с ним так, как за всю жизнь ни разу не говорила с белым человеком.

Она говорит: «Помоги ей, сукин ты сын! До того, как он еёутопит!»

Она толкает его вперёд. Джон идёт. Она его не дожидается, несмотрит, пойдёт ли он дальше или опять окаменеет. Мельда напрочь забывает проЛиббит. В голове у неё только Ади. Она должна остановить этого псевдо-Эмери, недать утащить Ади в воду, и она должна это сделать до того, как мёртвыеблизняшки придут ему на помощь.

Она кричит: «Отпусти её! Немедленно её отпусти!»

Мельда бежит к берегу, юбки развеваются за спиной. Эмеризатащил Ади в воду уже по пояс. Ади теперь сопротивляется, но Эмери продолжаетеё душить. Мельда подскакивает к ним, набрасывается на бледного утопленника,руки которого сжимают шею собственной жены. Он кричит, когда левая рука Мельды,с браслетами, прикасается к нему. Крик булькающий, словно в горле у него вода.Он вырывается из рук Мельды, как пойманная рыба, и она рвёт его ногтями. Плотьс лёгкостью поддаётся, но из ран не течёт кровь. Зрачки закатились под верхниевеки — это глаза мёртвого карпа под лунным светом.

Он отталкивает Адриану в сторону, чтобы сразиться с гарпией,которая атаковала его — с гарпией, одна рука которой жжёт холодным,безжалостным огнём.

Ади верещит: «Нет, няня, нет, ты причиняешь ему боль!»

Ади бросается к ним, чтобы оторвать Мельду, чтобы хотя быразделить их, и в тот самый момент Джон Истлейк, стоящий по голень в Заливе,стреляет из гарпунного пистолета. И наконечник с тремя лезвиями вонзается вгорло старшей дочери, она застывает, как вкопанная, два дюйма стали торчат подподбородком, а четыре — сзади, чуть ниже основания черепа.

Джон Истлейк кричит: «Ади, нет! Ади, Я НЕ ХОТЕЛ!»

Ади поворачивается на голос отца и даже идёт к нему, но этовсё, что успевает увидеть няня Мельда. Мёртвый муж Ади пытается вырваться из еёрук, но она не хочет его отпускать; она хочет положить конец его ужаснойполужизни, и, возможно, этим испугать двух девочек-чудовищ, прежде чем ониподойдут слишком близко. И она думает (насколько она может думать в такойситуации), что ей это удастся, потому что она заметила курящийся след ожога набледной, мокрой щеке этой твари, и понимает, что так воздействует на неумершихутопленников её браслет.