собе,

65 У мня сужону собе, да собе ряжоную».

Ай сидела у царя за зы́бой бабушка,

Говорила де Сотку да таково́ ёму слово́:

«Приведёт тобе царь ишше полк деви́ць, —

Не бери-тко-се из того полку невесты собе;

70 Приведе́т тебе полк да второй-то девиць, —

Не бери-тко-се с полку да себе сужоную;

Приведе́т тебе полк-от трете́й девиць,

Идёт сзади как девушка Черна́вушка,

Ай Чернавушка идёт да Шолудья́вушка, —

75 Ты бери-тко-се да собе сужоную,

Собе сужоную да собе ряжоную».

Привёл ёму царь верно по́лк ёму деви́ць.

«Ише нету мне-ка своей су́жоное́й».

Ише привёл ёму полк да второй девиць.

80 «Ишше нет-то мне здесь да собе су́жоною́».

Да привёл ёму полк да трете́й да деви́ць;

Идёт ззади девушка, идёт Чернавушка,

А Чернавушка идёт да Шолудьявушка-я.

Говорил тогды Сотко-купець, богатой человек:

85 «Вот мне сужоная да моя ряжоная».

Ишше лёк Сотко́ на кроваточку,

На кроваточку лег с девушкой с Чёрнавушкою;

Заснул Сотко да на кроваточки,

Пробудилсэ Сотко у быстрой реченьки:

90 Ай стоят во реченьки черьлёны карабли,

Черьлёны карабли купця богатого, ёго.

96. СОРОК КАЛИК СО КАЛИКОЮ

Собиралосе ведь, братцы, сорок царей,[372]

Ишше сорок калик, братцы, со каликою.

Становилисе калики на зеле́ной луг,

На зеле́ной луг сами во единой круг,

5 Выбирали промежу́ они де атаманушка,

Атамана выбирали с подъата́маньём:

Атаманом был Михайло Михайло́вичь сын.

Они клали промежу заповедь великую,

Ише клали они заповедь промежу́ собой:

10 «Ише хто-то из нас, братцы, заворуитце,

Ише хто-то из нас, братцы, за́плутуитце,

Ише хто-то из нас, братцы, за блудо́м пойде́т —

Не ходити-то нам, братцы, не под царьский суд,

Не под царьския суд-от да не под княжеськой;

15 А судити-то мы будём промежу́ собой:

Да рети́во-то серьдечушко промежу плечи,[373]

А речист-от язык, братцы, тянуть те́менём,

Да жегчи-то на белы́х грудях сели́трушка,

А ломать на правом боку рёбрышка,

20 Вдостали́-то отсекци буйну головушку».

Собиралисе калики перехожия,

Ай пошли эти калики в красён Киев град.

Да настрету им Владимёр стольнёй-киевской,

Ише сам говорил им таково слово:

25 «Уж вы здрасвуйте, калики перехожия!

Вы откуль иди́те, калики, куда путь лежит?»

Отьвечали де калики перехожия:

«Мы идём от креста от Клядови́това,

Да пошли мы ко городу ко Киеву

30 Ишше Восподу Богу помалитисе,

Ко Восподьнёму гробу приложитисе,

Во Ердань во реки́-то да покупатисе».

Говорил тогды Владимёр стольнёй-киевской:

«Уж вы вой еси, калики перехожия!

35 Уж вы спойте, вы калики, да мьне-ка Еле́ньской стих;

Не слыхал я от ро́ду стиху Еле́ньсково».

Становилисе калики на зеле́ной луг,

На зеле́ной-от луг сами во единой круг;

Они посохи-ти в земьлю испоты́кали,

40 Они суночьки-котомки испове́сили;

А запели де калики стих и да Еле́ньския.

Ишше мать сыра земьля под има потресаласе;

А упал тогды Владимер на сыру земьлю,

Ишше сам он говорил им таково слово:

45 «Уж вы вой еси, калики перехожия!

Ишше полно вам петь стиху́ да Еленьсково!»

Перестали де калики перехожия.

Говорил тогды Владимёр стольнёй-киевской:

«Уж вы вой еси, калики перехожия!

50 Золотой казны с собой у мня не случилосе,

Именьиця при мьне не пригодилосе.

Да подите вы, калики, в красён Киев град

Ай ко той же Опраксе́и Королевисьни,

Ай просите вы милосьтины спасёныя,

55 Ай спасёныя милосьтины, тружо́ныя».

Да пошли ети калики в красён Киев град,

Ай Владимёр-от поехал, куда путь лёжит.

Да пришли ети калики перехожия,

А пришли ети калики в красён Киев град,

60 Да пришли они ко гривьни княженевськии,

Ишше прося они милосьтины спасёныя,

Ай спасёныя милосьтины, тружо́ныя,

Ишше для́-ради Христа, царя небесьного,

Ишше для́-ради ведь Божьею Богородицы.

65 Услыхала Опраксеюшка Королевицьня,

А сама де говорила таково слово:

«Добро жаловать, калики, хлеба, соли ись,

Хлеба соли-то ись-то да вина с мёдом пить!»

Да зашли ети калики перехожия,

70 Ай зашли ети калики во гривьню княжененьскую.

Да живут ети калики-ти по перьвой день,

Да живут ети калики по вто́рое.

Говорила Опраксея-та Королевисьня:

«Уж ты вой еси, Михайло ты Михайло́виць сын!

75 Ты пойдём ко мне во спальню-ту княжоневьскую,

Ишше спи-тко во спальни княжоневськия».

Ишше етому Михайлушко не ослышилсэ,

Да пошол-то он спать в спальню княженевьскую.

Говорила Опраксея Королевисьня:

80 «Уж ты вой еси, Михайло да Михайло́виць сын!

Сотворим-ко-се любовь со мной сердесьнюю».

Говорил тогды Михайло-то Михайло́виць сын:

«Ай нельзя мне сотворити любовь сердесьния —

У нас кла́дёна заповедь великая,

85 Ише заповедь кладёна промежу́ собой:

Ише хто-то из нас, братцы, заворуитце,

Ише хто-то из нас, братцы, заплутуитце,

Ише хто-то из нас-то да за блудо́м по́йде́т —

Не ходити-то нам будёт не под царьской суд,

90 Не под царьския суд-от, не под княжеской;

А судить-то мы будём всё своим судом:

Да речист-от язык станем тянуть те́менём,

Ясны очи-ти потянём мы косичеми,

Ай рети́во-то сердечушко промежу́ плечи,

95 Да жегчи́ станём селитру-ту на белы́х грудях,

Вдостали́ станём отсекать буйну головушку,

Да оставим мы того всё во чисто́м поли».

Говорила Опраксея-та во второй након,

Говорила Опраксея-та во трете́й након:

100 «Сотвори́м-ко-се любовь со мной сердечьнюю».

Отказалсэ Михайло Михайло́вичь сын.

Ише стали де калики собиратисе,

А пошли эти калики из города из Киева.

И во ту же во пору и во то время

105 Положила де Опраксея Королевичьня

Ко тому же ко Михайлуйшку ко Михайлову

Ай во ту же ему во суночку, во котомочку

Ише ту же она чашу красного золота,

Ис которой чаши Владимер по приезду пье́т,

110 По приезду-ту пьёт, по