для́-ради окрепушки богатырския,

И ли для́-ради приправушки молодецкия,

Ай булат-от-железо не по́тритце,

Самохиньской-о шелк да у меня да не по́рвитце,

Красно золото в грези не поржавеёт.

15 Ишше клал перьву заповедь великую:

«Прикавать мне-ка палеця боёвая

Ай во том же во городи во Муроми,

Не отковывать до города до Киева».

Ишше клал втору заповедь великую:

20 Приковал-то он свою сабьлю вострую

Ай во том же во городи во Муроми, —

Не отковывать до города до Киева.

Ишше клал третью заповедь великую:

Приковал-то он всю збруду богатырскую

25 Ко тому-то ко стремени ко булатному

Ай во том-то во городи во Муроми, —

Не отковывать до города до Киева.

Только видели Илеюшку собираюцись,

Не видели поездоцьки Ильи Муромца;

30 Только видели — во полюшки куреву́шка вье́т.

Да как еде де Илеюшка по чисту́ полю,

Он и едё ко городу да ко Чижену.

Обступала кругом-то города Чижена

Обступала де кругом-то сила неверная.

35 Ишше стал тогды Илеюшка наворачивать

А на ту-эту силу-орду да неверную.

Ишше сам говорил тогды таково́ слово:

«Ты просьти миня, Восподь Боѓ во перьво́й вины:

Приковал-то я свою да палецю боёвую,

40 И клал-то я ведь заповедь великую

Не отковывать до города до Киева.

Да просьти миня Восподь Боѓ во второй вины:

Приковал-то я свою-ту сабьлю вострую

Ай во том я во городи во Муроми, —

45 Не отковывать до города до Киева.

Да просьти миня Восподь Боѓ во третье́й вины:

Приковал-то я всю збрудушку богатырскую

Ко тому я ко стремени ко булатному, —

Не отковывать до города до Киева.

50 Отвались ты, моя збрудушка богатырская

От того жо ты от стремени от булатного,

Отвалилась вся ведь збрудушка богатырская

От того-то де от стремени от булатного.

Ай берёт тогды Илеюшка сабьлю вострую,

55 Ишше стал тогды на силушку наворачивать;

Ай присек-то он тотар всих до единово,

Не оставил он единого их на семяна,

И приехал сам во город-о во Чиженской.

Собирались мужики-ти города Чижина,

60 Собралисе мужики они во Божью́ церьковь,

Ишше сами говорили таково слово:

«Ай кого нам ведь послал, видно, Восподи аньгела,

Видно, нам послал Ѓосподь арханьгела,

Или руського могучого нам бога́тыря?»

65 Говорили мужики города Чижина:

«Уж ты ѓой еси, дородьнёй ты доброй молодець!

Ты поди-тко, молодець, во Чижени царём цари,

Ты поди-тко-се во Чижени хоть купчом слови,

Ты поди-тко-се во Чижени хошь и так живи».

70 Говорил жа восударь тогды Илья Муромець:

«Не хочу у вас во Чижени я царём царить,

Не хочу ли я во Чижени купчом жа слыть,

Не хочу я во Чижени у вас так я жить;

То скажите про дорожку прямоежжую,

75 Ай куда же мьне-ка ехать в красён Киев-град?»

Говорили мужики-ти города Чижена:

«Ай окольня-та дорога ехать будё три года,

Прямоежжа-та дорога ехать — три месеца.

Ишше есь только три заставушки великия:

80 Ишше перьва-та заставушка — лесы те́мныя,

Ай втора-та ведь заставушка — грязи че́рныя;

Ишше третья есь заставушка очунь великая:

Ишше есь только реченька Смородина,

А у реченьки есь Соло́вьюшко Рахма́нистой;[380]

85 Ай сидит Соловей на девети дубах;

Ай не конному, не пешому тут проходу нет,

Нет — не ясному-ту соколу проле́ту нет,

Ай не руському бога́тырю проезду нет».

Говорил восударь тогды во второй након,

90 Говорил восударь Илья во трете́й након:

«Вы скажите, мужики города, брюшинники,

Ай куда же мьне-ка ехать в красён Киев-град?»

Говорили мужики ёму во второй након,

Говорили мужики ёму во трете́й након:

95 «Тут кругом ехать дорожка будё три года,

Прямоежжая дорожка ехать — три ведь месеца;

Только есь три заставушки очунь великия:

Ишше перьва заставушка — лесы те́мныя,

Ай втора-та заставушка — грези че́рныя;

100 Ишше третья-та заставушка очунь великая —

Только есь Соловеюшко Рохманистой».

Да Илеюшки пришло тогды делать ёму нечево;

Ай поехал по дорожки прямоежжия.

Да приехал де Илеюшка ко темны́м лесам,

105 Сошол-то Илеюшка со добра́ коня;

Ишше левой-то рукой он ведь коня ведёт,

Ишше правою рукой он ду́бье рвё,

Он дубье-то рвё, тольки тут мос мосьтит,

Да проехал ту заставушку тёмны-дремучия,

110 Он проехал де ведь грязи он как чёрныя.

Ай скакал скоре Илеюшка на добра́ коня,

Да как едё он ко реченьки ко Смородины:

Через ручку нету мелкого переброду же,

Ище нету как ведь узкого перескоку же;

115 Только есь через реченьку калинов мос.

У того же ведь у мосьтика у калинова

Ай сидел Соловеюшко Ромахнистой,

Ай сидел Соловеюшко на девети дубах.

Зашипел Соловеюшко по-зьмеиному,

120 Закрычал Соловей по-богатырьскому,

Заревел он, засьвисьтел по-соловьиному —

Ишше мать сыра земьля под им потрясаласе;

Под Илеюшкой конь под им потыкаитце.

Он выде́рьгивал втипор плётку семишолкову,

125 Ай сьтегал де он коня да по крутым бедрам:

«Уж и волчья ты сыть да травяной мешок!

Не слыхал разьве сьвисту ты соловьего,

Не слыхал ли шипотку верно зьмеиново,

Не слыхал разьве рёву да зьвериново,

130 Не слыхал разьве крыку-ту богатырсково?»

Да отковывал Илеюшка тугой лук розрывчивой;

Ай кладёт свою стрелочку калёную,

Да ко стрелоцьки[381] своей он приговаривал:

«Уж и стрелочька, стрела моя калёная!

135 Ты не падай, моя стрелочка калёная,

Ай не на́ воду пади-тко-се, стрела, не на́ земьлю,

Ай пади-тко-се Соло́вьюшку, стрела, во правой глаз».

Полетела да ёго стрела калёная,

Ай не на́ воду-ту пала она, и не на́ землю,

140 Только пала де Соло́вьюшку она во правой глаз;

Полетел Соловей со девети дубов,

Упал Соловей-от на сыру землю.

Приковал ёго ко стремени ко булатному,